На выставке русской живописи особых похвал Гумилева удостаивается Николай Рерих, в котором он видит родство с Гогеном:
Оба они полюбили мир первобытных людей с его несложными, но могучими красками, линиями, удивляющими почти грубой простотой, и сюжетами дикими и величественными, и, подобно тому, как Гоген открыл тропики, Рерих открыл нам истинный север, такой родной и такой пугающий.
Так или иначе, художественная критика “Сириуса” не отражала позиции Гумилева. Ну а что литературная часть?
Увы, здесь дело обстояло по крайней мере не лучше.
За подписью Гумилева в журнале появилось стихотворение “Франция” и отрывок “Гибели обреченные”. Первый из этих двух текстов – трогательное объяснение в любви к стране, где Гумилев оказался, продолжающее отчасти традицию “Похвального слова” Тредьяковского:
О Франция, ты призрак сна,
Ты только образ, вечно милый,
Ты только слабая жена
Народов грубости и силы.
Твоя разряженная рать,
Твои мечи, твои знамена —
Они не в силах отражать
Тебе враждебные племена.
.……………………….
И ты стоишь, обнажена,
На золотом роскошном троне,
И красота твоя, жена,
Тебе спасительнее брони.
Где пел Гюго, где жил Вольтер,
Страдал Бодлер, богов товарищ,
Там не посмеет изувер
Плясать при зареве пожарищ.
И если близок час войны
И ты осуждена к паденью,
То вечно будут наши сны
С твоей блуждающею тенью.
Обложка первого номера журнала “Сириус”, 1903 год
Неважные, конечно, стихи – не случайно Гумилев не включил их ни в одну книгу. Молодой поэт поминает позорное поражение французов в 1871 году, разгром Наполеона в 1814-м… Собственно гумилевского здесь – резкое противопоставление мужского и женского начала, благородной слабости и мужества.
Гораздо интереснее прозаический отрывок – “незаконченная повесть”. Может быть, под влиянием картин Гогена и Рериха Гумилев обращается к первоначальному, исконному опыту человечества, к миру первобытных людей. Соблазнительно провести параллель между этим его полудетским отрывком и такими зрелыми вещами, как “Дракон”, “Звездный ужас”, пьеса “Охота на носорога”.
Человек стремительно поднялся. Он чувствовал себя внезапно созревшим. Он знал борьбу, знал страдание и