При заочном столкновении в первые пять минут Божена одержала безоговорочную победу. Божена девочка, сущий ребенок и дюймовочка. Ее в десятый класс отправь – так рядом покрупней девицы будут.
Божена отличница и заучка. Она никогда не выбирала галерку. Сидела на лекциях с подружками в первом ряду, а я за нею. Мы с ней не подчеркивали нашу романтическую связь. Всем было ясно: мы подружились, мы сблизились в душевном смысле.
Точно в таком же смысле я не отрывал глаз от Елены Владимировны во вторые пять минут, после того как она вошла и начала лекцию. Я сразу же заметил на ее правой руке кольцо. Мне показалось, что это было не украшение и не намек отдельно и вместе взятым мужчинам. Это был прямой и жесткий сигнал именно мне: «Не лезь. У меня есть муж».
Как все-таки судьбы людские зависят от какой-нибудь мелочи! Если бы Елена Владимировна продолжала себе всю дорогу говорить для всех… Она мне рассказывала о предназначении слова; извинилась передо мной за то, что курс введения в языкознание начала с небольшим опозданием, потому что принимала участие в каком-то международном филологическом форуме блюстителей русского языка; подчеркнула, что это крайне важно в наше непростое время… Словом, если бы она вела лекцию для всех и ничего более, то, вполне вероятно, мы бы с Боженой дружили, дружили, потом вступили бы в интимную близость и поженились.
Но Елена Владимировна, не глядя в мою сторону, говорила только для меня. В смысле, спросите вы? Я не знаю, как это объяснить. Я сидел во втором ряду, за Боженой. Связь между мной и кандидатом филологических наук Еленой Соболь возникла вскоре после того, как я неверно истолковал сигнал от ее кольца на правой руке. «Ну и что с того, что на правой? А левую руку видел? Там тоже кольцо. Впрочем, да, я замужем. И тем не менее…» – вот каким был новый импульс. Повторяю и даже настаиваю: со вторых пяти минут она читала лекцию только для меня.
Так ли это было на самом деле, не имеет значения. Я воспринимал учебный материал наилучшим образом и неотрывно смотрел на преподавателя, следил за ней, когда она, окрыленная, в третьи пять минут слегка розовощекая, перемещалась вдоль длинного стола, садилась за него, снова занимала место за кафедрой. По истечении тридцати или сорока минут лекции я готов был влиться в ряды товарищей, сражающихся за русский язык под знаменем своего полководца – доцента Соболь.
А потом и вовсе произошло нечто. Случайность. Сущий пустяк. Зыбкое и невозможное в принципе. Елена Владимировна посмотрела наконец на меня.
У Елены Владимировны было два особенных взгляда в мою сторону. Ну, то есть имели место и другие из разряда не вполне нейтральных. Но в дальнейшую свою дорогу по жизни я забрал только эти два – первый и последний.
В то утро был первый взгляд ее карих глаз. Мимолетный, никем не замеченный, ничего, сказали бы вы, не значащий. На самом деле он значил очень многое, и не только для меня.
Темно-русые волосы, идеальные дуги тонких бровей, красивые глаза с умело подкрашенными