Подобно тиграм, подкрадывающимся к добыче, они осторожно пересекли тускло светящуюся темную площадку и остановились перед золотой дверью. Таурус попробовал открыть ее опытной рукой. Она легко приоткрылась, и напарники заглянули внутрь, готовые к любой неожиданности. Глядя поверх плеча немедийца, Конан увидел сверкающее помещение, стены, потолок и пол которого усеивали большие белые самоцветы, ярко озарявшие его своим блеском и служившие, похоже, единственным источником света. В комнате никого не было.
– Прежде чем мы отрежем себе последний путь к отступлению, – прошипел Таурус, – подойди к карнизу и хорошенько осмотрись. Если увидишь солдат в саду или еще что-нибудь подозрительное, возвращайся немедленно и скажи мне. Я буду ждать тебя в этой комнате.
Конан счел это решение неразумным, и в душу ему закралось смутное подозрение относительно намерений напарника, но он сделал так, как просил его Таурус. Когда он отвернулся, немедиец скользнул в дверь и захлопнул ее за собой. Конан же прополз вдоль всего периметра верхней площадки башни, но так и не заметил ничего подозрительного в слабо колышущемся океане листьев внизу. Он повернулся к двери, и вдруг изнутри комнаты донесся сдавленный крик.
Мгновенно собравшись, киммериец прыгнул вперед – сверкающая дверь распахнулась, и в проеме появился Таурус. Из-за его спины бил яркий холодный свет. Немедиец покачнулся, губы его шевельнулись, но из горла вырвался лишь сухой хрип. Ухватившись за дверную притолоку, чтобы не упасть, он нетвердыми шагами вышел на крышу и рухнул навзничь, держась обеими руками за горло. Дверь за ним захлопнулась.
Конан, пригнувшись, как пантера, затаившаяся в засаде, не успел заметить ничего враждебного в комнате за спиной напарника в тот краткий миг, когда дверь оставалась открытой, – если не считать того, что вполне могло оказаться игрой света: по блестящему полу скользнула какая-то тень. Но вслед за Таурусом на крышу никто не вышел, и Конан склонился над ним.
Немедиец смотрел в небо расширенными остекленевшими глазами, в которых застыло недоумение. Губы его шевелились, в уголках рта выступила пена, а потом он вдруг вытянулся и замер. Ошеломленный Конан понял, что Таурус мертв. И еще он почему-то не сомневался в том, что напарник так и не узнал, что стало причиной его смерти. Конан озадаченно уставился на загадочную золотую дверь. В пустой комнате со сверкающими стенами, отделанными драгоценными камнями, смерть пришла за принцем воров столь же стремительно и загадочно, как и сам он расправился со львами в саду внизу.
Варвар осторожно пробежался пальцами по полуобнаженному телу немедийца, ища раны. Но единственными признаками насилия были следы на спине чуть пониже мощной шеи напарника – три крошечные ранки, которые выглядели так, словно кто-то глубоко