«Как ныне в Северной Пальмире?
И как лицейские друзья? —
Спросил поэт. – Как нынче в мире?
Теперь в Михайловском нельзя
Своё перо держать в пенале.
Четыре месяца прошло,
Как дух едва не распинали, —
Над добротой глумится зло.
Теперь я каждый день усердно
Тружусь и с музою в ладу
Справляю срок, служа ей верно;
Моя печаль горит в аду!»
Услышав речь сию, нахмурил
Нежданный гость высокий лоб.
Что скажет он, предвестник бури?
Упрятать истину в салоп?!
«Молчать не стану, друг любезный,
Без дел в столице не сидим —
Любой из нас в делах полезный, —
В союзе тайном состоим.
Устали мы, мой друг, от рабства —
Должна Россия встать с колен,
И ради будущего братства
Мы обрекли себя на плен,
Идя к единственной идее, —
Народу вскоре вольность дать,
Чтоб впредь не смели лиходеи
Народный дух в грязи топтать!»
Он замолчал. Друзья вздохнули.
Поэта гость расцеловал.
Минуты крыльями взмахнули,
И дух борьбы к друзьям воззвал.
Возникла светлая надежда
На сердце каждого из них,
Пройдут года, сойдёт невежда —
Оставит трон, сгорит в огне.
В огне народного волненья,
Из пепла дней взойдёт страна,
Как плод гражданского боренья,
И люди вспомнят имена
Отдавших жизни за свободу,
Придя почтить геройский прах:
Не жили те царям в угоду,
И был борцам неведом страх.
Мгновеньям праздным потакая,
Обед уж скоро подошёл,
И пробка хлопнула, другая —
На сердце стало хорошо.
Друзья тотчас подняли тосты
За свет отчизны и Лицей.
Душой открыты и не постны
Подняли тосты за друзей —
Кого уж нет, и кто далече,
На рудниках и в кандалах.
И, наконец, без долгой речи,
Как зачинатели в делах,
За Революцию сказали
Последний тост мои друзья,
Блаженство духа испытали.
(Сейчас того понять нельзя…)
Бокалом няню угостили
И завершили свой обед —
Поговорить не упустили,
О чём гудит культурный свет.
«Гремит сегодня Грибоедов.
Прочти вот «Горе от ума» —
Здесь голова семи советов,
Рука умелая видна!» —
Промолвил Пущин и поэту
Отдал комедии листы,
А тот, свечой прибавив свету,
Листы