Леонора подвела мадам Катерину к небольшому круглому столу.
– Мы отослали слуг, мэм. Они ушли еще до заката, как вы и просили.
Оглядев стол, женщина с одобрением кивнула.
Бертран принес седьмой стул, и Леонора с почтительностью, достойной королевы Виктории, предложила цыганке сесть. Пока женщина располагалась на своем месте, Бертран принес и неуклюже установил возле окна треногу.
– Для чего это? – спросила она. – Для фотографического аппарата?
Леонора села рядом с ней, ее глаза сияли восторгом.
– О, пожалуйста, пожалуйста, сделайте мне одолжение, мэм. Я хочу иметь карточки с этого сеанса. Я читала, что духи иногда проявляются на пластинах.
Цыганка молчала, лицо ее было непроницаемо.
– Ничего подобного я не слышала.
– Предпочитаете не оставлять улик? – произнес полковник, сидевший рядом с цыганкой. С надменным видом он раскуривал сигару.
Цыганка положила руки на стол, как делала всегда, когда хотела продемонстрировать, что она здесь главная.
– Так же как и ты, человечишка.
Полковник вскочил, уронив сигару на пол. Рука мистера Уилберга усадила его обратно.
– Угомонись уже, Гренвиль! Из всех присутствующих только ты…
– Заткнись, Пит!
Миссис Гренвиль сидела рядом с мужем, но хранила молчание. Она знала, что любая попытка успокоить его только сильнее его разъярит.
– У вас есть подношение? – спросила цыганка.
– Конечно, – ответила Леонора, направившись к шкафчику у стены. Она достала оттуда хрустальный графин, от вида которого Холта передернуло. В нем, похоже, была кровь.
Словно почувствовав смятение Холта, ясновидица повернула голову в его сторону:
– Он должен уйти.
Полковник раздраженно вздохнул, поднялся и вывел Холта из гостиной. Немолодой камердинер был этому только рад.
– Держи, – сказал полковник, вытаскивая из кармана внушительную пачку банкнот. – Здесь больше, чем я тебе обещал. Если собираешься потратить их на пиво или женщин, отложи эти планы на другой день. Ты понадобишься мне утром.
– Конечно, сэр, – ответил Холт, едва сдерживая желание пересчитать деньги. – К какому часу мне вернуться?
– На рассвете, – ответил полковник, после чего схватил Холта за воротничок. – И ни минутой позже. Чем скорее эти паразиты уберутся из моего дома, тем лучше.
Холт всегда испытывал желание плюнуть ему в лицо, но полковник слишком хорошо платил, так что он ограничился поклоном.
– Я не подведу вас, сэр.
Полковник Гренвиль оправил пиджак, бросив на Холта грозный взгляд, и вернулся в гостиную.
Пока дверь за господином закрывалась, Холт в последний раз мельком увидел юную Леонору, которая устанавливала фотографический аппарат. А также нервные лица собравшихся за столом и графин с темной жидкостью,