– Понимаю, понимаю, – пробурчал я.
– Но девчонку устраивает ее нынешняя жизнь – у нее свое местечко, никому подчиняться не нужно…
Я кивнул. Рамки приличий для женщин вроде Мэри были куда шире тех, что ограничивали жизнь любой леди из высшего общества.
Тюремщики снова привели нас в комнату для допросов, но нам пришлось подождать несколько минут, пока Катерина переодевалась в одежду, которую принесла для нее Мэри. Когда она наконец явилась, я приятно удивился.
На ней было простое серое платье, наглухо застегнутое до самой шеи (что наверняка огорчило бы ее почитателей). Она отказалась от двухдюймовых накладных ресниц и ограничилась лишь тушью, да и то в весьма разумных количествах, а также уложила волосы в простую косу, поверх которой надела небольшую скромную шляпку. Шаль на плечах придавала ей почти добропорядочный вид.
– Сойдет для ваших ублюдков присяжных?
Я сморгнул.
– И тут иллюзия разбилась вдребезги.
– Сойдет, дорогуша, – сказал Макгрей, отсмеявшись.
– Передай Мэри, что я ей очень благодарна. Она чудо что за девочка.
– Она о вас не забывает, – сказал Макгрей с мрачным видом. – Многие не забывают.
Воцарилась глубокая тишина – излишне драматичная, на мой взгляд.
– А теперь, может, поговорим про суд? – произнес я, откашлявшись. – Времени мало.
– Ага, – сказал Макгрей. – Катерина, я хочу, чтобы вы прислушались к нашему денди. Знаю, просьба не из легких, но в присяжных он разбирается побольше нашего.
Я сразу перешел к сути.
– Сегодня на слушании вас судить не будут. Присяжные просто решат, достаточно ли улик, чтобы расценивать эти смерти как убийства, что…
– Ну конечно, они решат, что это убийства! – не выдержала она. – Я же слышу, что охочая до моей кровушки шваль кричит там на улице.
Я вздохнул, поскольку знал, что народное негодование вероятнее всего действительно повлияет на шерифа и присяжных, но в тот момент предпочел об этом умолчать.
– Мы заявим, что улик на данный момент недостаточно, – сказал я. – Что есть правда – пока еще. Конечно, было бы лучше, если мы уже получили результаты вскрытия… – Я укоризненно взглянул на Макгрея.
– Рид сказал, что найдет нас в суде. Он обещал, что к тому времени доделает отчет.
– Чертовски на это надеюсь, – в унисон сказали мы с Катериной, и оба вздрогнули.
– Если присяжные сочтут, что улики указывают на убийство, то в соответствии с тяжестью преступления шериф направит дело в Высокий суд. После этого суд решит, считать ли вас обвиняемой.
– Как думаешь, чем все закончится? – спросила она. – И не подслащивай пилюлю, сынок. Правдой меня не убьешь.
Я взглянул на Макгрея, и он коротко кивнул.
– Я сделаю все, что смогу, – уверил я ее, – но поскольку мы пока не нашли убедительных доказательств в пользу вашей невиновности, то, думаю, полноценного процесса не избежать. Однако есть шанс, что мы сможем… в какой-то мере сберечь ваше имя.