Город негодяев C.O.V. ID1984. Никки Яккин

была единственная татуировка – голова волчицы. Когда-то она прочла красивую алтайскую легенду о синей волчице, которая превратилась в женщину и передала своему племени волчью силу и хватку в своем потомстве. В минуты одиночества она представляла себя такой волчицей. Она была бы образцовой волчицей, но искала свою стаю тщетно, нигде не приживаясь и не задерживаясь.

      Однажды на стадо, к которому она прибилась на пару дней, напала банда из пятнадцати малолеток с тесаками и двумя стволами. Она пыталась организовать отпор: банда нападающих хоть и была большой, но подростки в ней были еще слишком зелены и не слаженны, еще не заматерели и не смогли бы ничего противопоставить даже полуграмотной обороне. Но стадо, повинуясь травоядному инстинкту, бросилось врассыпную и обратилось в бегство. Агрессивные подростки пятнадцати-семнадцать лет убивали с той звериной жестокостью – бесцельной, возбуждаемой видом чужой крови, собственным страхом и нерешительностью – которая не оставляла шансов выжить никому, кто попадался под руку. Трое повалили ее на землю, когда она пыталась оттащить долговязого шестнадцатилетнего шакаленка, добивающего булыжником споткнувшуюся в суматохе толстую бабу в синем пуховике. Один сел Кэт на ноги, двое разрывали одежду на груди, держа ее за руки и безуспешно хватая за короткие волосы на голове. Она боролась, изгибаясь, вырываясь и рыча, боролась отчаянно за свои последние минуты. Один из них на секунду потерял контроль над ее правой рукой – этого ей хватило, чтобы мгновенно зубами впиться в сонную артерию на его шее. Вопль подростка заглушил все звуки вокруг, и в следующее мгновение ужасающий по силе удар ботинка в голову лишил ее сознания. Тот, кто сидел на ногах, вытащил охотничий нож. Удар огромным ножом пришелся в бедро, следующий – в бок, третьим он целил в сердце, но промахнулся и попал в ребра и в руку, зацепив бицепс. Пот заливал ему глаза: он смотрел на нее, тяжело дыша и решая, куда бы еще ударить, пока третий не растолкал его и они не бросились помогать тому, что хрипел с прокушенной шеей. С непривычки они втроем зажимали ему рану, из которой густыми толчками сердце выталкивало ярко-алую кровь. Мимо бежал мужичок с какими-то пакетами в руках: он поскользнулся на луже крови, взмахнув руками и выбрасывая ноги вперед, будто на роликах, и с грохотом повалился на спину. Кровь перемешалась с грязью, он не мог встать на этой жиже, но, подгоняемый ужасом, перевернулся на живот, подтянул под себя колени, резко ускоряясь, пополз вперед на четвереньках, собрав снова под себя свои жалкие пакеты. Двое державших рану уже бросили своего соплеменника, повинуясь инстинкту охоты, и, слабо отдавая отчет в своих действиях, рванули за мужиком. Он проворно отполз, наконец сумел подняться на ноги и побежать. Хаос, визг, стоны, крики, разбросанные тела, бьющиеся в конвульсиях, нехитрый скарб стада и малолетние убийцы, вкушающие вкус безнаказанного насилия, рисовали ужасную картину этой бессмысленной резни. Мужика догнали метров через шестьдесят, повалили и забили.