Его погодок из ТОЙ жизни, Игорь Лебедев (тоже не поступивший на первый курс, но физтеха), с которым они год после школы работали в лаборатории микроэлектроники, увлеченно рассказывал про теорию Большого Взрыва и бесконечное расширение Вселенной, про то, что когда-нибудь, не в ЭТОЙ жизни, произойдет нечто, что заставит Вселенную остановиться, а затем развернуться вспять и начать сжиматься обратно к точке Большого Взрыва. Алекс смеялся и называл эту точку Гнаб Гиб, как палиндром Big Bang. «Гнаб Гиб положил конец мерзкой истории человечества», – думал про себя Алекс.
ДОМ располагался выступом на извилистой улице, весь периметр хорошо простреливался во все стороны. На четыре квартала вокруг жителей практически не осталось. Первый импровизированный эшелон обороны против чужих атакующих: если они не знали особенности местности и схемы расположения мин, не было возможности использовать эффект внезапного нападения. Никакая из сторон ДОМа не являлась тылом в прямом смысле слова.
Андрей Крайнезванный Территория #97
Приближающаяся к забору фигура посветила фонариком: четыре длинных, один короткий, потом опять три длинных.
– Какие люди, явился – не запылился, – сказал хозяин ДОМа переминающемуся с ноги на ногу у внешней стороны забора невзрачному невысокому мужичку. «Вроде не трясется и не мельтешит, – подумал Алекс. – Значит, дурных мыслей в башке нет. Пришел отсрочку долга просить: вон херню какую-то в руке держит, будет пробовать списать часть долга. Только дешево, Сибиряк, не отделаешься».
– Здорово, Алекс. Пустишь?, – лицо гостя было маленьким, красным, с тонкими губами.
– Здравствуйте-здравствуйте, – иронично ответил Алекс, делая кому-то едва заметный знак рукой.
Перекидной мостик расплющенных кузовных деталей с противным скрежетом перекинулся через наружный передовой ров и опустился к ногам Сибиряка. Тому пришлось отскочить на два шага назад, но затем он проворно пробежал по мостику и оказался во внутреннем периметре. Собаки ощетинились и глубоким гортанным рычанием, переходящим в хрип, провожали чужака, клацая на него зубами – аж ошейники глубоко врезались в мускулистые шеи. Безоружному человеку было бы страшно смотреть на зверюг: металлические цепи привязи лязгали и натягивались так, будто какое-нибудь звено сейчас разогнется – и немецкая овчарка Инна и ротвейлер Стас, котрых Алекс в первый же день забрал в приюте для собак в Медведково, в два счета перепрыгнут траншеи и разорвут посетителя. Гость знал правила и смирно стоял лицом к ДОМу, разведя руки в стороны и по-прежнему держа сверток в левой руке.
– Хачик, уйми собак! – проорал вниз Алекс. – Ты это с чем пожаловал, Андрюха? Повернись.
Сибиряк послушно повернулся спиной, все так же разведя руки.
«Охотничий нож за пазухой и самодельный пугач в сапоге», –