– Ты права, Ника, должно быть, я очень устал. Пойдем спать, – глубоко вздохнул Рома, поднимаясь со своего места.
В глазах Ники мелькнуло сочувствие, когда она увидела поникшие плечи друга. Она направилась за ним, но, словно что-то почувствовав, обернулась. Эрика не успела отвести глаза, и Ника заметила их блеск даже через разделяющие девушек метры. Прошло несколько секунд, прежде чем Ника отвернулась и отправилась за Ромой, зная, что сейчас ему нужен рядом друг, впрочем, как и ей самой.
– Нам рассказывали, что здесь можно увидеть северное сияние, – задумчиво сказала Ника, вглядываясь в чистое звездное небо. Она не прерывала своих наблюдений за ночными огнями до тех пор, пока Галина Викторовна не дотронулась до ее куртки.
– О, дорогая, мне самой за пять лет на этом рейсе довелось увидеть танец разноцветных красок лишь однажды. Не в том смысле, что здесь это здесь редкое явление, просто мы как-то не попадаем в эти моменты на станции, а смотреть всю ночь в окно… ты сама знаешь, что у нас на это особо нет времени, – проговорила пышная женщина, своим видом больше напоминая Нике добродушную бабушку.
Вероника улыбнулась Галине Викторовне, уловив в ее голосе нотки заботы и тепла. Нике понравилась крупная женщина из штаба в отличие от ее худосочной напарницы Елизаветы Николаевны, в строгом лице которой очень часто читалось недовольство.
– Хотелось бы увидеть это хотя бы разок, – Ника не стала добавлять, уже было готовую сорваться с губ фразу о весенней перестановке кадров, на которую она все еще рассчитывала. И хотя девушка боялась признаться себе, почему ей начинает нравиться этот рейс, она понимала, что так будет лучше и для нее, и для Ромы, который после обеда в ресторане больше не улыбался.
– Говорят, что в зимние морозы северное сияние появляется чаще – подожди немного, и, возможно, тебе повезет, – улыбнулась Галина Викторовна, подтолкнув девушку обратно в вагон, чтобы она могла укрыться от сильного завывания ветра.
– Может быть, однажды, – шепнула Ника, бросив последний взгляд на звездное небо, перед тем как зайти в рабочий тамбур.
Для Эрики обратная дорога из Мурманска показалась еще более трудным испытанием, чем поездка туда. Пассажиров становилось все больше, и они все чаще были чем-то недовольны, что потихоньку начинало выводить стойкую девушку из себя. И когда в последнем купе ее вагона началась компанейская попойка, она не стала делать второго предупреждения веселящимся мужчинам, а просто сообщила начальнику поезда о необходимости вызова полиции на ближайшей станции. Когда полицейские уводили отряд одурманенных и недовольных рабочих, девушка стояла, прислонившись к тамбурной двери с легкой улыбкой.
Бесконечные часы на железных дорогах всегда бежали быстрее ветра для проводников, у которых в забитых пассажирами