На следующий день царь Ямайн решил их досуг таким образом: объявил царевичу Эшиа, что намерен вместе с ним отправиться в бани. Царевич Эшиа был удивлен таким предложениям, но из вежливости согласился, потому что понимал, что невежливо было бы отказать.
Про бани царства Ямайн он был наслышан с детства – от деда. Царь Эшиа бесконечно удивлялся и восхищался любовью жителей страны Ямайн к публичному мытью. По его словам, это было одним из самых важных актов взаимодействия между людьми Ямайна.
В стране Эшиа же бань никогда не было и не могло быть. Многие века в ней культивировалось одиночество и неприкосновенность во всех вопросах, включая гигиену, поэтому во дворце было бесчисленное множество купален, равно как и в богатых домах. Бедняки же предпочитали банные дни в водах горных рек и соленого моря, и всегда в одиночестве. Поэтому с детства слушал с удивлением истории о стране, в которой есть целые огромные помещения, где мужчины собираются вместе, и моются вместе, и дышат горячим влажным воздухом – как будто это спасало их от множества хворей, что приносил сухой ветер пустыни. Конечно, вино лилось рекой, и красивые наложники приносили сладости – без этого удовольствие не могло считаться полным.
Царь Эшиа рассказывал также, что подобные места есть и для женщин, и что только женщины имеют право входить туда, и что прислуживают им тоже женщины. А еще в его воспоминаниях часто всплывали красивейшие мозаики, устилавшие стены и пол.
Вот мозаики-то и привлекали внимание царевича Эшиа, который совершенно не рад был необходимости снимать одежду в публичном месте, но отказать царю Ямайну не мог. Но он уже успел вдохновиться красотой мозаик во дворце и надеялся, что в банях сможет найти красоту не меньшую.
Между тем от царя Ямайна не укрылось смущение гостя, и тот поспешил заверить его, что в банях не будет никого постороннего, кроме них, и что царевичу Эшиа некого будет стесняться с непривычки. Царевичу ничего не оставалось, как ответить согласием, и про себя вознести мольбу Ар-Лахаду, чтобы не пришлось провести в банях дольше нескольких часов.
Царевич, конечно, предпочел бы светлым днем прогуляться по городу или изучить дворец, но вместо этого проследовал за царем Ямайном в царский паланкин.
Паланкин был огромен. Сшитый из тяжелого белого бархата, он был украшен золотом и держался на золотых перекладинах. Его несли на плечах четыре мускулистых наложника, на которых почти не было одежды, еще двое вышагивали перед палантином и расчищали дорогу от зевак. Казалось, половина города собиралась у дворцовых ворот, чтобы пронаблюдать за каждым выездом царя.
Царь Ямайн был стар и покидал дворец редко, и тяжело ему было ходить своими ногами.