– Ваша… милость! Мой король! Прошу простить мне сей поступок, но я вынужден. Я не мог ждать. Там… Там… Ваш сын! – он не мог собрать мысли и выстроить правильно свою речь.
Кродос поднялся с трона, бросив короткий взгляд на Мицарель и Крайсера. Девушка в мгновение побледнела, вцепившись в руку лорда, и с тревогой посмотрела на перекошенное лицо гвардейца.
– Если ты осмелился прервать священную церемонию, значит твоя голова тебе не нужна, рыцарь? Или же мой сын сотворил нечто действительно ужасное, о чем я незамедлительно должен узнать? Говори, пока твой язык еще на месте!
– Там… во дворе аббатства. Собаки. Они напали на нас. Многие погибли. Я… один выжил. Точнее, Роздем тоже выжил, сражаясь с ними, но Ваш сын! О, Бог! Он пришел после и убил Роздема. Одной рукой. А его глаза… черны были. Клянусь! Чтоб мне не встать с этого места! Убедитесь сами, мой король! Он еще там…
Кродос посмотрел на архиепископа Умфрэя, кивнул. Тот поднялся.
– Братья и сестры! Священная церемония окончена. Лорд Крайсер и Мицарель могут продолжить празднование в тронном зале замка, как и вы все, достопочтенные гости. Прошу вас покинуть стены святого аббатства через другой выход. Мои слуги проведут вас.
Несколько молодых послушников вскочили, приглашая людей пройти за ними. Король в сопровождении четырех гвардейцев, Умфрэй и королева Элана – направились во двор. Клеймон бежал впереди и словно умалишенный причитал. Падал. Качался из стороны в сторону. Когда входные двери распахнулись – все замерли. На мгновение земля ушла из-под ног. Леденящий страх пробежал в глазах каждого.
Во дворе аббатства, среди трупов королевских гвардейцев, стоял Мортем. Рядом с ним, оскалив пасти, переминались с ноги на ногу… десять окровавленных существ, едва напоминавшие собак. Их облезшие шкуры вперемешку с внутренностями, были разбросаны по снегу. Они клацали челюстями, отряхивались от остатков кожи, хрустя оголившимися костями. Неестественное утробное рычание вырывалось из их глоток. Псы поглядывали на Мортема в ожидании приказа.
Мальчик стоял недвижимо и смотрел прямо в глаза Кродоса. Из его рук стекала густая черная жидкость и были видны глубокие порезы на запястьях, из которых сочилась пепельная дымка и угольная, вязкая жидкость. Он крепко сжимал окровавленный клинок и молчал. Его взгляд говорил за себя. Из-за большого количества крови, которую он отдал, чтобы оживить псов – его голова кружилась и слегка подкашивались ноги. Но он держался из последних сил, не выдавая свою слабость.
Архиепископ Умфрэй молился. Элана и вовсе лишилась сознания. Гвардейцы смотрели на короля, в страхе ожидая его приказа. Им не приходилось сталкиваться с такой чертовщиной и, смотря на трупы своих соратников, они понимали, что скоро пополнят их ряды. Но всё же один из них осмелился…
– Ваша милость, что прикажете? Идти за подкреплением? Мы вчетвером не осилим это колдовское скопище.
– Никаких