Доктор выглядел очень растерянным. На него прямо-таки было жалко смотреть. И я позволил себе влезть к нему в голову и немножко покопаться в мыслях, что лежали на поверхности и просились на язык. Но после этого мне стало его еще больше жаль – слишком поздно он вспомнил, с кем ввязался в спор.
«Ты же Избранный! – в смятении думал Доктор. – Как ты можешь?! Ты должен гордиться, а ты…».
И, глядя на него, я призадумался. Ведь он тоже Избранный. Сам не так давно обмолвился. Возможно, какую-то благодарность за это и можно испытывать, но раболепное преклонение перед Великими – это уже перебор. Как-то не очень они вязались между собой – нижайшая привязанность и полная свобода действий. Собака – она тоже вольна в своих действиях, пока не приходит время лизать руку, дающую кость. Так чем, в данном случае, Доктор отличался от собаки? Трудно сказать, потому что разницы я не видел, а потому не удержался и пробормотал:
– Лучше быть волком в клетке, чем псом на воле, – пробормотал я. – У волка в душе свобода, а пес и на воле – на привязи.
– Волк по природе своей эгоист, – Доктор хмуро посмотрел на меня. – А собака другому жизнь отдает. Хозяину.
– Не аргумент, – Сократ, не открывая глаз, покачал головой. – Дай собаке волю жить для самой себя, и получишь подлейшую и опаснейшую тварь под Луной. Проверено. Посмотри на одичавших городских псов. Собака потому и согласилась на приручение, что поняла – иначе ее истребят за гнусный характер. Волк куда благороднее. Он предпочитает сохранить свободу в ущерб сытой жизни.
– А как же их привычка нападать стаями? – возразил Доктор.
– Зимой, – заметил Сократ. Его глаза по-прежнему были закрыты. Тренированный мозг Мудреца пока не испытывал особого напряжения в этом словесном поединке. – Только зимой. И только при охоте на крупную дичь. Олени, лоси, кабаны…
– Всадники, – влез Копер, желая, возможно, разрядить обстановку.
– …всадники, – невозмутимо согласился Сократ. – Вернее, их кони. До людей волкам обычно не больше дела, чем людям до них. Даже, скорее, меньше. Разве уж совсем оголодают. Но – заметьте, Доктор, – стадный инстинкт как-то не очень стыкуется с вашей теорией о волчьем эгоизме. С другой стороны, если ставить волкам в вину привычку охотиться стаей, то не лишним будет оглянуться на род людской – охота на крупную дичь тоже ведется не в одиночку. При том – с мощным оружием. Волки в этом смысле, опять-таки, честнее.
– То есть, собак ты не любишь?
– Честно? Не выношу. Сейчас, с позиции всех прожитых жизней.
– А как же твое «чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки»?
– Ты