Рашта же спал долго, и сон его был крепок и сладок, как всегда и бывает в минуты отдыха после долгого и опасного пути. И не слышал Рашта сквозь крепкий свой сон ни пения волшебной птицы, ни пробуждения и ухода Ардлета, и выглядело это так, словно и его заколдовала чарующая птица в золоченой клетке. Но яркое алое солнце всегда приходит на выручку пленникам коварной луны. Раште захотелось пить. Светило яркое солнце, хотя засыпал он в самой тени. Как могло пройти так много времени? И где же Ардлет? Господина его рядом не оказалось, но Рашта не сильно встревожился – в конце концов, Ардлет мог решить не будить слугу и отправиться на утреннюю прогулку по оазису, благо сохранял он свою тень, густую и прохладную, во многих уголках своих и под многими деревьями. Рашта, изнемогая от жажды, дошел до водоема, зачерпнул горсть воды в ладони и обомлел: в отражении в воде узрел он птицу в искусно сделанной клетке. Но он точно помнил, что вчера вечером не было в этом месте такой птицы и быть не могло, ведь он последним уходил от водоема и тщательно осмотрел весь оазис, поскольку был человеком опытным и осторожным.
Рашта обернулся и увидел: действительно, была такая птица в ветвях, и издевалась она над Раштой своим пением, и понял он всем своим существом, что то была злая птица, точнее даже злой дух, принявший обличье птицы. И с горечью понял он, что опоздал, что зачаровали его сон, а для чего – то понятно стало, стоило ему увидеть околдованного Ардлета.
Царевич стоял, подобно статуе, под раскидистой кроной дерева, протянув руки к птице в тщетной надежде дотронуться до нее. Рашта, умирая от горя, бросился к царевичу, но остановился, не коснувшись его. Ибо, хоть и было горе его велико, но разум его усыпить оказалось не в силах. И Рашта успел заметить, что все тени от всех деревьев, камней и даже его самого лежат там, где им и полагается быть, в то время как тень Ардлета сливается с тенью клетки от птицы. И тени их противоречат всем известным законам логики и науки, а значит, тени эти подверглись колдовству.
В отчаянии упал Рашта на землю рядом с заколдованным своим господином и обхватил голову руками.
– О, я несчастный! – приговаривал он, раскачиваясь из стороны в сторону. – О, горе мне и вечный позор мне, худшему из слуг! Как мог я оказаться столь беспечен и оставить сон своего господина без охраны! Конечно же, демоны и колдуны Белой пустыни с радостью и готовностью воспользовались глупейшим из моих поступков. О, я осел из ослов! Я ослиный царь! Вот только что же делать мне теперь? Ведь если я буду сидеть и корить себя, а я могу делать это бесконечно долго, поскольку я недостойнейший из недостойных, ничего не изменится, и господина моего и повелителя Ардлета никто не расколдует! А ведь я знаю это колдовство, а ведь известны мне тайные помыслы неизвестного колдуна! Господин мой и повелитель Ардлет так и будет стоять прекраснейшей из статуй, пока жизнь, капля за каплей, будет его покидать и покинет совсем. И тогда