– Не говори такие вещи вслух, о неразумное дитя! – вскричал в гневе царь Айнар. – Как смеешь ты даже помыслить о таком! Знаешь ли ты, как чутки ифриты к словам? Ты разве собрался накликать на наше мирное царство беду? Ты, ничтожный червь под ногами садовника, как смеешь ты так непочтительно относиться к силам, о которых знать ничего не знаешь и ведать ничего не ведаешь?
– Отец! – вскричал царевич Ардлет, – Смилуйся! Я ничего такого не имел ввиду! Я лишь собирался сказать, что не испытываю никаких чувств по отношению к вашему разговору. Пусть едет Хайет, раз тебе так угодно и раз ему так хочется – мое сердце только возрадуется!
Царевич Эймир неохотно оторвал взгляд от своего кубка с вином и посмотрел на спорящих, словно не понимая, что вызвало столь бурный гнев у обычно спокойного и справедливого царя Айнара. Царевич Хайет же, внимательно посмотрев в лицо младшего брата, неожиданно разразился громким смехом.
– О, мой вспыльчивый и яростный отец, оставь в покое этого надменного юнца!
– О, брат мой, как смеешь ты!…
– Еще как смею, о, юный гордец, ибо смешна мне твоя злость, вызванная твоим неутолимым тщеславием! Взгляни на него, о, мой проницательный отец, взгляни на него, о, мой задумавшийся брат, взгляните на него – на того, кто с первой минуты, с того самого момента, как царь Эшиа переступил порог нашего прекрасного дворца, любуясь его красотой и изяществом, изо всех сил старался обратить на себя внимание гостя! Вызови в памяти эти воспоминания, воспоминания о том, как он поменялся одеждой с собственным слугой и посадил того за пиршественный стол, а сам изображал наложника. Воспоминания о том бесстыдном танце, что он изображал перед нами, словно последний раб. Вспомните, как он вел себя все это время! Мы так избаловали нашего несчастного брата, что стоит кому-то остаться равнодушным к его неземной красоте, как этот кто-то немедленно превращается в кровного врага! Ты смешон в своей гордыне, Ардлет, и мое сердце при взгляде на тебя переполняют стыд и разочарование!
– Как смеешь ты!.. – царевич Ардлет вскочил из-за стола, кубок упал, залив белоснежную скатерть алым вином, столовые приборы полетели на мраморный пол и рассыпались со звоном. Царевич Хайет смотрел на брата со спокойной улыбкой на губах, в его взгляде смешались насмешка и снисходительность.
Царь Айнар переводил взгляд с одного сына на другого, его бровь несколько изумленно выгнулась. Царевич Эймир вздохнул и подлил себе еще вина. Ничего нового для себя он не увидел: где Ардлет, всегда либо сплетни, либо интриги, либо распри. Что ж, если дети царя должны воплощать в себе черты священных животных, то змея – тоже священна.
Царевич Ардлет вспыхнул, подошел к царевичу Хайету, быстро и хлестко отвесил ему пощечину и стремительно покинул зал. На душе у него была горечь и злость, а горло обжигала невысказанная ярость и обида.
В