Катя зябко поёжилась:
– А нас пустят? Там не холодно?
– Пустят! Недаром я с Генрихом уединялся. Не бойся, там постоянная температура, хотя и сыровато.
Дверь была заперта, и пришлось долго стучать и звонить, пока заспанный голос не спросил:
– Кто там?
– Мы по поручению императора откомандированы охраной Хофбурга для молитвы на могиле императора Франца Иосифа, – ответил Рудольф.
– А у вас имеется предписание? – откликнулись из-за двери. – Мы сейчас никого не впускаем.
– Да, имеется, – подтвердил Рудольф.
Дверь отворилась, и их взору предстал пожилой монах.
– Я буду сопровождать вас, – предупредил он вместо приветствия.
Долго шли подземными помещениями мимо мест последнего пристанища царственных особ и их высокородных жён. Роскошные барочные саркофаги сменяли простые гробы. В подземелье царила тишина, нарушаемая только шаркающими шагами идущего впереди монаха. Становилось страшновато.
– Посмотри, – шепнул Рудольф Кате, – это двойной саркофаг Марии Терезии, матери Марии-Антуанетты, королевы Франции – жертвы Французской революции.
– Да-да, я помню, – ответила Катя. – Ей, кажется, отрубили голову на гильотине. Давай задержимся, посмотрим.
Михаил окликнул монаха, и тот вернулся к молодой паре. Перед ними возвышалось настоящее произведение искусства – огромный саркофаг, окружённый по периметру человеческими фигурами с трубачом, стоящим на крышке на одной ноге. На передней части располагался череп, увенчанный короной, а вместо костей – скрещённые меч и копьё.
– Кэт, посмотри, перед её саркофагом стоит простой гроб с крестом на крышке. Интересно, кто там покоится?
– Это эрцгерцог Иосиф Второй, сын Марии Терезии, – неожиданно заговорил молчаливый монах.
– А почему у него такой невзрачный гроб по сравнению с роскошным саркофагом матери? – не удержалась от вопроса Катя.
Рудольф пожал плечами и повернулся к монаху:
– Вы можете помочь нам?
Монах немного помолчал, как бы раздумывая, ответить или нет, и заговорил:
– Эрцгерцог был весьма аскетичным человеком и требовал того же от всех своих подданных. Это ему принадлежит идея гроба для неимущих, дно которого сделано на петлях. Покойника в нём торжественно опускали в могилу, потом гроб вытаскивали, нижняя крышка открывалась, и покойник оставался в могиле. А гроб заново использовали для следующего покойника.
Катя и Рудольф стояли ошеломлённые.
– Такая экономия граничит с крайней скупостью, – наконец нашёлся Рудольф.
– За это подданные и не любили римского кайзера Иосифа, – подтвердил монах.
Наконец они подошли к последней крипте, и Рудольф внутренне напрягся. В центре большой комнаты с панелями из чёрного лабрадора на мраморном постаменте стояли три гроба. Центральный гроб возвышался над двумя другими. Для него был сделан отдельный белоснежный постамент, на котором были выведены имя «Франц Иосиф» и годы жизни. Два других – изящных,