Под влиянием момента ли, а, может, план с самого начала родился во мне именно в таком виде я намагниченными руками вцепилась в форменный полувер мага, слегка подтягивая его к себе (он же на полголовы меня выше!), и впилась в его жёсткие губы первым в моей жизни поцелуем.
Глава 4. Малина Стэр
Это было… ошеломительно!
Даже для первого поцелуя.
Оглушение – так бы я охарактеризовала свое состояние.
Явное помрачнение сознания, его опустошенность, ступором сковавшая тишина.
Вокруг бурлили энергетические потоки. Обжигали лицо вихрями, наэлектризовывали волосы, скользили по коже горячими до мурашек змеями.
Мои губы тянулись вперёд, прижимались к мужским все теснее. Под крепко сомкнутыми глазами уже рябило от напряжения, от недостатка кислорода горели лёгкие…
А я будто с камнем целовалась.
Холодным, шершафым, угловатым.
Неподвижным и безответным.
Он только поглощал мое тепло, выпивая, казалось, досуха, но ни чуть при этом не мягчея, не согреваясь, не оттаивая.
Какая-то бешеная подстава!..
Что за дела, а?!
Шагнула ведьма в глубины озера, в чью бездонную гладь смотрела секундами ранее, а вместо живой, отзывчивой, принимающей и обнимающей стихии воткнулась на всем своём ведьминском энтузиазме в огромный каменный булыган, что таился под зеркальной поверхностью вод.
У меня даже нос от удара болит!
И запах характерный ощущается! Стоялой воды с лёгкими отголосками тины.
А на зубах мелкие частицы кварца поскрипывают!
Или это я зубами от досады скриплю?!.
Ну не может у этого мага быть все как у простых смертных?!
Разве это сложно?!
Горячий поцелуй, губы сплетённые в жарком соитии, одно дыхание на двоих…
Тьфу!
С ним не то, что дыхание не разделишь, с ним и себя потеряешь, пока до его дыхания достучишься!
Жадина!
Пустобрех!
Ловелас дефективный!
И чего за ним жаждущие внимания гурьбой бегают?! Да ради такого бракованного мужчины я и пальцем бы не пошевилила! Одна картинка, а выхлопа в действии нуль!
Плюнув с досады (мысленно, конечно) и оставив всякую надежду на взаимность, я отцепила себя от мужского тела, разлепила веки и зло уставилась в наглые непрошибаемые глаза брюнетистой глыбы.
Глаза швырялись колючими искрами, как во время работы угловой шлифовальной машины по металлу.
У папы была такая, я помню, сколь обжигающе остро ощущается каждая вышедшая из-под контроля искра. Но там хотя бы у инструмента имелся защитный кожух, поглощающий большинство травмоопасных искр.
От индивидуума напротив и его кресающей ярости никакой защиты у меня не было, и потому мудрая ведьма, сохраняя справедливо раздражённое выражение лица, позволила себе отодвинуться от неоправдавшего ее ожиданий объекта