Память незаметно вернулась на восемь лет назад, к такому же теплому весеннему вечеру. Отблески костра высветили мрачное лицо мужчины: глаза цвета безлунной ночи, короткие черные волосы, упрямые скулы. Нос, лоб и подбородок словно вытесаны из камня торопливым скульптором, которому недосуг заботиться о плавности черт. Тагрии этот мужчина казался то грустным, то злым, то смертельно опасным – для всех, разумеется, кроме нее. Лишь много позже она поняла, какой мучительный выбор скрывался за его хмурой злостью. И сколь многим он рисковал, спасая ее, чужую девчонку, которую сам когда-то едва не убил.
Очень скоро Карий вернулся на службу к императору. Старые обвинения были сняты. Нашлись истинные виновники смерти императора Атуана, хотя злые языки по всей Империи долго еще перемывали косточки и принцу, и его величеству и – шепотом, – Верховному жрецу, грозному старику, внушавшему ужас даже самым отчаянным.
Нашествие магов превратилось в долгую и почти безнадежную борьбу. Магическая Сила Кария и священные умения жрецов соединились во благо Империи – случай неслыханный и даже невозможный. Тогда же император Эриан издал эдикт, в котором провозгласил живущих в Империи потомков колдунов своими подданными, имеющими те же права, что истинные люди.
Впрочем, как объяснил Тагрии в ответ на ее осторожный вопрос замковый жрец, это не значит, что они могут заниматься колдовством. За колдовство наказание по-прежнему одно: смерть. «А брат-принц?» – набравшись смелости, спросила Тагрия. Жрец скривился, как будто запихал в рот целый лимон, и вспомнил о каких-то срочных делах.
Лагерь стих. Исара принесла из кучи вещей удобный спальный мешок и устроилась неподалеку. Тагрия привычно уложила брата рядом с собой, накрыла обоих пропыленным плащом. Шумел водопад, изредка перекликались часовые. В отдалении раздавалось уханье совы. К страху за Бетарана, к злости на мерзкое положение пленницы примешивалась какая-то виноватая радость: вокруг храпели, ворочались, бормотали во сне ругательства, с оружием в руках вглядывались в темноту живые люди. «Гадостно живые, – поправила себя Тагрия. – Висельники, грабители и Бог знает кто еще. А, пусть. Все равно хорошо».
Исара потрясла ее за плечо, когда на востоке чуть заалел край неба – как будто за холмами развели гигантский костер. Тагрия села, протирая глаза.
– Тебе стеречь, помнишь? – прошептала Исара. – Просыпайся давай.
Тагрия кивнула.
– Мне показалось… – Исара зябко обняла себя за плечи, – показалось… А может, нет. Как будто кто-то был над нами, высоко. Как большие птицы. Или грифоны.
Сон исчез в одно мгновение. Тагрия резко вдохнула.
– Они нас увидели? – вместо шепота у нее получился вскрик. Исара досадливо оглянулась.
– Кажется, нет. Я только вся замерзла, там, внутри. Это было… – она помолчала,