Может, попытаться убежать? Вырваться и убежать? Броситься прямо через завалы и надеяться, что в меня не попадут.
– Пожалуйста… – выговорил я, – пожалуйста, Старки! – На бронежилете был прозрачный кармашек с именем. – Я не болен. Вы не можете убить меня!
– Пристрели его! – закричал солдат с той стороны улицы, и эхо разнесло его слова.
Неужели оружие дает человеку право делать что угодно? Ведь эти военные – совершенно точно американцы. Так с какой стати им стрелять в меня? Они обозлились, увидев, во что превратился город?
Или они боятся? Вряд ли, ведь они явно пришли на Манхэттен недавно, а значит, владеют информацией, понимают, что здесь происходит. Сомневаюсь, что человеку с винтовкой довелось хоть раз испытать страх, подобный моему.
Мне не пришло время умирать, я должен выжить и узнать, что случилось с Нью-Йорком. Нужно поговорить с ним, расспросить его и услышать ответы на свои вопросы. Я умоляюще посмотрел на солдата.
Он отпустил мою куртку.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Эй, мы уходим! – прокричал его товарищ.
– Я догоню, – ответил Старки. Звавший его солдат мотнул головой и не двинулся с места: так и остался стоять, держа винтовку на руках как младенца. – Где ты был во время атаки? – обратился Старки ко мне.
– Здесь, – я слишком боялся, чтобы пытаться врать.
– Где здесь? На этой улице?
– Нет. В метро. Я ехал в метро.
Старки кивнул.
– Сколько вас еще таких?
– Таких? – переспросил я.
– Не зараженных.
– Не знаю.
– Сколько вас там, где ты прячешься?
– Только я.
– Что?
– Я один.
Лицо человека в форме выразило, что он думает. Я кажусь ему психом.
Наверное, Старки считает, что я пару минут назад вылез из какого-то полуразрушенного здания, увидел разрушенный город и, совершенно не понимая, что происходит вокруг, тронулся умом. Даже если он испытывает ко мне хоть каплю жалости, он имеет полное право решить, что я тоже по-своему опасен, не так, конечно, как зараженные люди, но все равно… На его месте я бы рассуждал именно так.
– Есть еще девушка, Фелисити, – начал объяснять я. – Наверное, она где-то в Центральном парке. Я шел туда, за ней. Там могут быть еще люди, но я сам никого пока…
Старки перебил меня:
– Зато я видел, мальчик. Я много кого видел. Видел, как замечательные люди выделывали такое… – сказал он, глядя в сторону. – Ты понимаешь, о чем я?
Я кивнул. Наверное, до встречи со мной ему не раз пришлось действовать по приказу, исполнение которого он пока откладывал.
– Скоро… Скоро здесь появятся другие люди, и тогда я ничего не могу гарантировать. Вряд ли тебе понравится то, что начнется с их приходом.
– Почему? Я очень, очень-очень хочу, чтобы пришли люди.
Двенадцать дней я мечтал встретить хоть кого-нибудь…
Старки