– Я не перестаю тебе удивляться, Полибий! В нескольких фразах ты обрисовал историю наших полувековых ошибок и заблуждений.
– А что пользы? Скифы говорят: «После драки кулаками не машут».
– Смотри! На берегу один с трубой, а другой со свитком.
– То, что ты назвал трубой, конус для усиления голоса.
Корабль, развернувшись, подходил к причалу правым бортом. Гребцы убирали весла. Матросы бросили на берег канаты. И вот уже изгнанники спускаются по сходням, таща на плечах поклажу.
– Ого! Сколько нас! – воскликнул Телекл, глядя на заполнявшуюся площадь.
– Набили, как яму соленой кефалью! – откликнулся Полибий.
Глашатай поднес руку с конусом ко рту, и площадь заполнилась мощными звуками.
– Ахейцы! Сенат и римский народ постановили разместить вас в разных городах Италии. Сейчас я назову города, предназначенные для вашего пребывания. В каждом дозволено жить по двое, по трое.
– Альба Фуцинская, Арреций, Больсенна, Волатерры, Ветулония, Вульчи, Кортона, Мурганция, Мутина, Окрикул, Перузия, Рузеллы…
– Тебе что-нибудь говорят эти варварские названия? – спросил Телекл, не дождавшись конца чтения.
Полибий дернул плечами.
– Удивляюсь, откуда у них столько жалких городов.
– На каком же нам остановиться? – в голосе Телекла звучала озабоченность. – Бывают города на гиблых местах.
– Придется положиться на слух. В имени Больсенна звучит что-то коварное, затягивающее. Кортона – каркает. Перузия сулит скорую смерть. Может быть, выбрать ее, чтобы не мучиться?
– Тебя ли я слышу! – воскликнул Телекл.
– Остается Альба Фуцинская. Первую часть этого названия я могу истолковать как «белая».
– Ты прав! Снежные горы здесь называются Альпами.
– Вот-вот! Высота, белизна! Возьмем этот город.
– Возьмем! И побыстрее, пока он не приглянулся другим.
Мимо растерявшихся людей Полибий и Телекл прошли к писцу, восседавшему на стуле.
– Выбрали? – спросил тот по-эллински.
– Нам Альбу Фуцинскую, – проговорил Телекл.
– Можно и Альбу! Назови свое имя.
– Телекл, сын Филодама.
Писец долго искал в свитке имя «Телекл» и, отыскав его, что-то написал в другом свитке напротив первого города.
Не поднимая головы, он обратился к Полибию:
– А ты?
– Полибий, сын Ликорты.
Писец отложил свиток и произнес торжественно:
– Для тебя, Полибий, свое назначение. Там твоя повозка. Тебя отвезут к месту.
– Но мы хотим вдвоем! – воскликнул Полибий. – Глашатай объявил по двое и по трое.
– Кому вдвоем