Во мраке камеры, куда сквозь незашторенное окно проникало лишь слабое свечение неба, темнели очертания тела Креллина. Вдохнув столько воздуха, сколько вмещали легкие, Холмс устремился к нему, в облако клубящихся спиртовых паров. Надзиратель либо уже мертв, либо просто потерял сознание. Если он упал под стол, связку из полудюжины ключей, прикрепленную к его поясу, будет не достать. Тогда оба, и тюремщик и узник, будут уничтожены взрывом, который потрясет Ньюгейт-стрит. Вероятность успеха составляла не более пятидесяти процентов, но в ту ночь и фортуна, и математика оказались на стороне храбрых: Креллин повалился влево, так что Холмс на своей цепи вполне мог дотянуться до его головы и плеч. Ощущая боль в легких, мой друг задержал дыхание и подтащил тяжелую тушу тюремщика к себе. Ключи от дверей в коридор и во двор, безусловно, прицеплены у него на ремне. И если только удача не отвернулась от моего друга, на этом же кольце должен висеть ключ от ножного браслета.
Удушливый газ сдавливал горло Холмса, кровь стучала в висках. Логика и вера в победу боролись в нем со страхом. Едва прикоснувшись к ключам, он ощупью определил, что три из них слишком велики. Перед его глазами яркой вспышкой промелькнул образ лисицы, отгрызающей себе лапу, чтобы высвободиться из капкана. Один из трех ключей поменьше застрял в скважине браслета. Холмс медленно и аккуратно вытащил его, превозмогая боль в голове и груди. Следующий ключ оказался слишком мал. Оставался всего один. Очевидно, из-за темноты мой друг начал подбор не с того конца связки. Но когда он вставил в замок последний из ключей, защелка открылась. Впервые за много дней Холмс избавился от стального кольца, сковывавшего лодыжку.
Теперь нужно было выбраться во двор. Первый из трех больших ключей не подошел. Вторая попытка удалась, и беглец сильно, но беззвучно надавил на ручку двери. К его недоумению, она не поддалась. По коже пленника пробежала дрожь. В приступе удушья Холмс глотнул отравленный воздух, но мощным усилием воли заставил себя сделать выдох. Судорога стиснула его горло, и в этот момент в агонизирующем мозге блеснула спасительная мысль: камера заперта не только на ригель, но и на несколько засовов. Холмс мягко их отодвинул, осторожным движением толкнул дверь и провалился в прохладу ночного воздуха, прижимая к лицу холщовую маску, чтобы заглушить конвульсивный кашель. Нет, за свободу еще придется побороться. Это был всего лишь шанс ее обрести. Шанс, который большинство людей, окажись они на месте великого детектива, сочли бы призрачным.
Наследие Генри Уильямса
Холмс потерял счет минутам. Долго ли он пролежал во дворе у порога своей темницы? Жив ли наглотавшийся угарного