Узник кремлевских подземелий
Площадь была до отказа забита народом. Здесь собрался и простой московский люд и стрельцы, и некоторые бояре. Татарские воины выделялись от собравшегося народа своими меховыми шапками и коротко стрижеными бородками. Немецкие и аглицкие широкополые шляпы также как и татарские мелькали на площади. В толпе шарахался коробейник с огромным лотком, предлагая народу калачи и пряники. Он оступился и задел им толстую бабу в красном платке, держащую за руку плачущего мальца.
– Ну куды прешь, слепой? – рявкнула баба, прижимая мальца к подолу.
–Так пряники, калачи, – повторил виновато коробейник.
– Сгинь нечистый, пока не отоварила. Не до пряников сейчас. Баба показала огромный кулак.
Царский тиун забрался на деревянный помост. Старые березовые доски заскрипели под весом здорового мужика в кольчуге и красном кафтане с меховой оторочкой. Тиун обвел похмельным взглядом собравшуюся толпу и тихо отрыгнул. В горле стоял ком, а читать надо было так, что слышали все, даже в последних рядах. Он развернул царскую грамоту с сургучной печатью, прокашлялся и принялся читать.
– Народ православный! – заорал он на всю площадь. Слушай царский указ!
– Царский указ, – повторил он. Народ охнул и перекрестился. Глашатай обвел толпу взглядом и продолжил.
– Мы Божьей милостью Государь Иоанн Васильевич: объявляем народу своему, что казак Ванька Кольцов за злодеяния свои… тиун прокашлялся…– перед государством и самим Великим князем Московским и Всея Руси: – объявляется вне закона и подвергается заточению в кандалы.
Великий Государь Иоанн Васильевич