– Но вы же так увлечены этой своей ролью, – не удержалась Ульрика. – Вам не до таких нюансов.
– Кажется, Ульри права, – ухватилась Мэгги.
Ульрика нашла слово для того, что сама Мэгги только лишь смутно чувствовала. Во всяком случае, с некоторыми вопросами космических туристов было именно так.
– То есть, вы считаете, что трое наших гостей и есть настоящая инспекция?! – изумился профессор Снайпс.
Никто об этом и не думал, но когда он сказал!
Мэгги взяла Глеба за руку.
– А я, знаешь ли, спокоен. – говорит ей Глеб. – Пусть заодно и проверят, как я проверял вас. Я даже буду настаивать, чтобы оценили качество моей инспекции.
– Если это и проверка, то мы, кажется, проходим ее вполне успешно. – Непонятно было, Энди говорит это всерьез или же издевается.
– Ну да, братство проверяющих и проверяемых, – бросила Мэгги. – Любовь персонала станции к высокой комиссии.
– Кстати, о любви, – говорит Ульрика, – может, тебе стоит ускорить развитие отношений с доктором Браун, чтобы мы прошли инспекцию уж наверняка.
– Хватит! – закричал, затопал ногами профессор. – Хватит!
Все замолчали, и в тишине всем вдруг сделалось ясно: радость и счастье закончились. Внезапно. Бездарно.
А деваться некуда. И будешь отбывать свой номер. Только вот зачем? Что им проверка? Чего им бояться? На что надеяться? Но все понимали – наступит завтра, и всё пойдет так, как было задано самой этой встречей, с улыбками, объятиями, рукопожатиями, признаниями в дружбе и любви, с проявлениями любви невысказанной, дружбы, что не нуждается в слове, боится жеста и слова.
Профессор сказал что-то жалкое «о проклятой бюрократии» и сам же осекся.
Это ощущение помойки в душе.
14. Гости в лаборатории
И вот наступило завтра. Продолжилось знакомство с планетой, шло по согласованному с гостями графику. И постепенно, «при свете дня» вчерашние страхи оказались преувеличенными. Словоохотливый, несколько приторный священник. Но его болтовня уравновешивалась сдержанностью доктора Керенджи, который к тому же оказался неплохим специалистом по космической антропологии. Доктор Браун действительно много спрашивала, но спрашивала вроде бы по-настоящему, то есть не зная ответов как это было вчера (как им вчера показалось!), не для отвода глаз. И опять проявления дружбы, душевности, братства, и опять изъяснения в них. Единственное, что смущало: гости не могли не видеть изменения в настроении хозяев, сколько бы они, все пятеро, ни маскировали это своё, сколько бы ни пытались соответствовать. Но гости вели себя так, будто всё стало еще радостней, еще счастливее. Впрочем, наверно, из такта. Такт переходит в фальшь? Но гости не чувствовали за собой вины. Но должна же быть хотя бы неловкость за такую вот лицемерную проверку! Черт возьми, проверяйте, но зачем же при этом лезть к ним в душу с любовью и братством? А если они всё это специально?! Тогда должно было быть удовольствие от манипуляции,