Глеб, глянув рассеянно в телескоп, хотел уже направиться к двери, но вот на подоконнике, в стопке иллюстрированных журналов… Он вытянул за уголок. Это было старенькое пособие по искусству. Глеб пролистнул. Вот эти олени! Она срисовала как могла. Но цвета для оленей и улыбку для красного придумала сама. Глеб всё понял. Она слышала споры, знала, как Ульрика и профессор удручены тем, что «никто на этой планете никогда не нарисует оленя». Она жалела их.
Она нарисовала оленей для них.
В это время в доме напротив в небольшой столовой профессор и Ульрика. Перед профессором бутылка виски.
– Наверно, уже достаточно, – говорит Ульрика.
Снайпс наливает себе еще.
– Я понимаю, конечно, – цедит Ульрика, – не каждый день теряешь такой непробиваемый аргумент в пользу того, что вы сделали с альфами.
– Что ж, наслаждайся, – кивает профессор, – о таком подарке и не мечтала… м-да. Только смею заметить, племя Марии отличается кое-чем от племени альфа, потому, кстати, и проиграло.
– Тогда с чего вдруг траур? – Ульрика показывает на бутылку.
– Это я вообще, – пытается сказать профессор. – Устал. – И вдруг: – Скоро у омеги будут художники. Много художников.
Он снова выпил и снова налил.
– В самом деле, достаточно, – говорит Ульрика мягко. – Дело, конечно, ваше, ладно, пойду принесу вам льда.
Она встала, пошла к холодильнику, открыла дверцу, громко, нарочито громко выламывала ножом кубики льда из формочки, быстрым движением открыла ящичек кухонного гарнитура, что над холодильником, схватила что-то, спрятала в карман.
– Я всё вижу, ты отражаешься в зеркале.
– Я могу это сделать и совершенно открыто, – зло ответила Ульрика.
– Ты что, и вправду думаешь, что я собираюсь заесть эту бутылку виски таблетками, как только ты уйдешь? Я не настолько сентиментален… И всё, что я сделал с альфами, – ты слышишь меня? – всё было правильно!
– Мы пять лет повторяем друг другу одни и те же доводы и вот наконец появилось хоть что-то новое, а вы…
– Я всегда сознавал свою ответственность, – перебивает Снайпс, – и если надо, отвечу и перед НАСА, вообще перед Землей.
– А я вот всё отвечаю перед племенем альфа.
– Это слова, девочка. Только слова. Ты отвечаешь перед теми вполне земными вещами, в универсальности коих давно уже сомневаешься. В отличие от меня.
– Вот как? – сарказм в голосе Ульрики.
– Скажу больше, ты и отвечаешь, чтобы заглушить свои сомнения.
– А перед чем отвечаете вы? Только не надо мне ни про НАСА, ни про комиссию Конгресса и про человечество не надо, ладно?
– Ты не хуже меня знаешь, что омега, придет время, и будет омегой и ничем иным. И ты сделала для этого почти столько же, как и я.
– Вы уходите от ответа, – сказала Ульрика.
– Я ищу его, – улыбнулся Снайпс. – Я пока что в процессе. Но…
– Да, я запомнила,