Политическим заключенным по прибытии присваивали номер, и обычно он соответствовал номеру камеры, где им предстояло отныне томиться и, возможно, умереть. Для большинства «жильцов» – тюремщикам нравилось так именовать арестантов – путь в крепость становился дорогой с односторонним движением. В ночь, когда «жильца» номер тринадцать привезли в Монтжуик, дождь лил как из ведра. Струйки мутной воды, стекая по стене, оплетали тонкой сетью сосудов каменную кладку, воздух был пропитан пряным запахом сырой земли. Два офицера отвели прибывшего в комнату, где не оказалось никакой мебели, кроме железного стола и стула. С потолка свисала на шнуре электрическая лампочка, тускневшая, когда напряжение падало. Арестованный ждал около получаса, оставаясь на ногах в промокшей одежде под охраной конвоира, вооруженного винтовкой.
Наконец из коридора донеслись шаги, дверь открылась, и появился молодой человек, вряд ли достигший тридцатилетия. Он был одет в отутюженный шерстяной костюм и благоухал одеколоном. Вид этот господин имел отнюдь не бравый и совсем не походил ни на кадрового военного, ни на офицера полиции. Облик его казался располагающим благодаря мягким чертам и добродушному выражению лица. Арестант подумал, что тот отлично вжился в роль, ибо всем своим видом он изображал смирение человека, угнетенного бременем занимаемой должности и навязанной ему ролью. Но его выдавали глаза: голубые и колючие, отливавшие сталью и понаторевшие в подозрительности и алчности. Надежно спрятанная под маской подчеркнутой любезности и лощеных манер, его истинная сущность проявлялась только в остром и цепком взгляде.
За стеклами круглых очков глаза молодого человека казались больше, а набриолиненные волосы, зачесанные назад, придавали ему вид слегка жеманный и совершенно неуместный в той безрадостной обстановке, где зло витало в воздухе. Франт сел за стол и раскрыл папку, которую принес с собой. Бегло просмотрев ее содержимое, он сложил руки и, подперев подбородок кончиками пальцев, устремил на арестанта испытующий взор.
– Простите, но мне кажется, что произошло недоразумение…
Удар прикладом в живот вышиб из арестованного дух, и, скрючившись, бедняга упал на пол.
– Открывать рот, только когда господин комендант тебя спрашивает! – прикрикнул охранник.
– Встать, – дрогнувшим голосом приказал господин комендант, еще не научившийся отдавать команды по-военному четко.
Арестованный с усилием встал на ноги и наткнулся на недовольный взгляд коменданта.
– Имя?
– Фермин Ромеро де Торрес.
Арестант заглянул в холодные голубые глаза и прочитал в них презрение и безразличие.
– Что