– Я первый? – утвердительно спросил он.
– Валяй, – сказал Генка. – А мы подождем.
– Ген, – позвал Витька, – а может…
– Спокойно, Гагарин, – Генка похлопал Витьку по плечу. – Все будет тип-топ.
– Сколько для начала? – Маннер открыл дверь трансформаторной будки. – Час, полтора?
Витька пожал плечами.
– Значит, полтора, – Маннер шагнул в темноту. – Засекай.
Витька засек. Было полчетвертого. В пять Маннер должен был выйти. Маннеровская компания расселась вокруг.
– Не бойся, – сказал Генка. – Все будет хорошо. Он дрогнет. Теперь тихо.
Но Маннер не дрогнул. Прошло сорок минут, потом час. Потом час двадцать.
– Он простоит, – шепнул Витька. – Он простоит.
Дружки Маннера подмигивали и кивали Витьке, радовались заранее победе.
– Может, и простоит, – сказал Генка. – А может, и нет…
Но Маннер простоял. Ровно в пять часов дверь будки с торжествующим грохотом отворилась, и Маннер вышел на воздух. Он не выглядел усталым и испуганным. Он был бодр, и Витьке показалось, что он запросто мог простоять на «пятаке» в два раза больше.
– Хорошо сегодня стоять, – сказал Маннер. – Не жарко. Я бы еще дольше простоял. Ты пойдешь?
В голосе Маннера не было никакой ехидцы, он спрашивал вполне серьезно.
– Пойдешь? Или… Плеер можешь потом отдать, мне не к спеху…
Витька поднялся с земли. Под коленками у него было неприятно жидко, желудок как-то скручивался, а спина вспотела и мерзла. Витька трусил. Но виду старался не подавать.
– Нам подачки не нужны, – твердо сказал он. – Нам нужны колеса.
– Смотри… – Маннер пожал плечами.
Витька направился к трансформаторной будке.
– Если почувствуешь, что плохо, – выходи, – советовал сбоку Генка. – Черт с ними, с колесами…
– Точно, – ухмыльнулся Маннер. – Выходи.
И запел дурным голосом:
– Выйду на улицу, гляну на село…
Витька вошел в трансформатор и закрыл за собой дверь.
Внутри сильно пахло горелой пластмассой и еще чем-то, Витька не смог разобраться, чем. «Пятак» на самом деле был маленький, стоять на нем можно было только по стойке «смирно» и не очень сильно вращая головой. С трех сторон Витьку окружали какие-то ребристые электрические штуковины явно убойной сущности. До той, что находилась у Витьки под носом, было сантиметров двадцать, он не мог отклониться ни вправо, ни влево, ни назад. С одной штуковины свисало что-то наподобие бинта с коричневыми пятнами, что Витькиного настроения тоже не улучшало. Ну хоть света хватало – решетки на вентиляционных окошках были выломаны и сверху на пол опускались два пыльных желтых луча, придававших трансформаторной утробе вполне фантастический вид.
Витька вытянул руку вбок и скосил глаза на часы.
Десять минут. Он простоял уже десять минут. Вроде бы ничего. Ноги