Утром Ратна сразу заметила, как окрепла их связь, и боялась почувствовать себя третьей лишней. Однако Сона вела себя все так же дружелюбно, а Арун по-прежнему называл Ратну сестрой. Они тронулись в путь и за несколько переходов добрались наконец до Хардвара.
Увидев город, вблизи которого Ганг начинает свой путь в гранитных скалах, из хрустального горного потока постепенно превращаясь в могучую темно-серую массу воды, девушка почувствовала, как на ее глазах выступили слезы. Она вернулась в прошлое, к источнику своего счастья и своих бед.
Когда они подошли к дому, где жил Нилам, в душе Ратны всколыхнулась память о первом волшебном чувстве и отдалась в душе резкой болью утраты.
Во дворе какая-то девушка раскладывала на горячих камнях выстиранное белье. Обернувшись на стук калитки, она вопросительно посмотрела на незваных гостей. Ратна обратилась к ней:
– Мы бы хотели видеть Нилама.
– Мой муж в лавке.
У Ратны потемнело в глазах. Это была не столько ревность, сколько осознание того, что она в самом деле умерла для других людей.
Когда человек покидает этот мир, время не останавливается, жизнь по-прежнему течет, и в ней происходят события, не имеющие никакого отношения к тому, кто никогда не вернется обратно. А вот она вернулась и получила доказательство того, что ее больше нет. Ни для Нилама, ни для его жены, которая едва ли вообще слышала о ее существовании.
– В вашем доме есть дети?
– Нет.
– Приезжал ли к вам Амит, старший брат вашего мужа?
– Да, на нашу свадьбу.
– С ребенком?
– С женой.
Поняв, что эта девушка ничего не знает, Ратна направилась к выходу. Сона и Арун молча пошли за ней. Во взоре первой отражалось сочувствие, второй выглядел встревоженным.
– Куда мы теперь? – спросил он, когда они очутились за воротами.
– В лавку.
Ратна была погружена в себя, а Сона втайне радовалась ярким краскам рынка, которые ее ожившая душа не уставала впитывать. Золотые холмы шафрана, звездоподобный анис, животворящий пажитник, полный целебных соков имбирь – все это таило в себе множество оттенков вкуса различной сладости и остроты. Сона охотно скупила бы весь базар и растворилась в магии цветов и запахов. Единственное, что бы она не взяла, так это асафетиду – противоядие от любви.
Ратна вошла в ковровую лавку. Арун и Сона остались снаружи. Когда девушка увидела бывшего возлюбленного, она не испытала ни сожаления, ни горечи; напротив, в ее душе зародился гнев. Ратна предчувствовала, чем обернется этот разговор, потому что давно разгадала натуру Нилама. А он застыл с таким выражением на лице, словно перед ним предстал выходец с того света.
Ратна знала, что она – исхудавшая, с остриженной головой, покрытой краем сари, и острым непримиримым, ожесточенным взглядом запавших глаз – выглядит ужасно, но сейчас это не имело значения.
– Почему ты так смотришь? –