В одно время Кутлубай, сыновья его и прочие киргизцы были приглашены в соседственный аул на поминки, отправляемые по одном умершем богаче. В ауле Кутлубая остались одни только женщины и дети. По наступлении ночи прекрасная Баяна явилась к Федору и говорила ему: «Радуйся, милый друг! Ты можешь теперь получить свободу; не теряй времени: вот тебе острая пила; скорее распили свои оковы; лошади и съестные припасы уже готовы; мы можем теперь же ехать… Ведь ты не оставишь меня здесь?» – «Могу ли, могу ли я тебя оставить, прекрасная Баяна! – вскричал Федор, принимаясь пилить железа, – ты моя спасительница, ты мой Ангел! Я скорее соглашусь умереть в неволе, нежели уехать без тебя, несравненная девушка!»
Любовники, не теряя времени, сели на лошадей, хорошо оседланных и обвешенных съестными припасами, и благополучно отправились в путь. Они ехали только по ночам, а во время дней укрывались в оврагах и кустарниках.
По наступлении утра семейство Кутлубая хватилось Баяны и невольника; но, не нашед их, догадалось, что они бежали. Сведение о сем дошло до Кутлубая не прежде, как на другой уже день. Разъяренный киргизец, – произнося ругательства своей дочери и клянясь Магометом, что он изрубит ее в мелкие куски, если догонит, – отправился, вместе с сыновьями своими, вслед за бежавшими; но, к счастью, Федор и Баяна были уже далеко; а потому и преследование не могло иметь никакого успеха.
На седьмой день после своего побега юные любовники прибыли благополучно в Верхнеуральск. Могу ли, должен ли я описывать свидание Федора с отцом, матерью, братьями и сестрами? Нет! Предоставляю воображению читателей составить картину, могущую растрогать сердце самого нечувствительного человека.
Киргизская девушка приняла христианскую веру; при святом крещении она была наречена Ольгою – и сделалась супругою счастливого Федора. Прелестная Ольга очень скоро выучилась говорить по-русски, привыкла к нашим обычаям, к нашему образу жизни и была доброю женой, доброю хозяйкой и доброю матерью своих детей – плодов супружеской любви.
Конец невымышленной повести и конец испытанию терпения моих читателей!
Сетование киргиз-кайсацкого пленника
Печатается по: «Оренбургский край в произведениях русских писателей». – Оренбург, 1991.
Ах! что со мной?
В очах слеза!
Здесь край чужой,
Души гроза!
Твоя волна,
Река Уиль,
Мутна, черна,
Черна, как ил!
Сей желтый луг,
Сей вид степей,
Сей грозный звук,
Сей звон цепей —
Мой дух мутят,
Меня томят,
Мне в душу льют
Печали яд!
Где милый край,
Урала брег,
Мой светлый рай,
Страна утех?
Где мать, отец,
Родных семья,
Кумир сердец,
Адель