Я тоже ограничиваюсь полутораметровым тренажером, и никто меня больше не заставляет прыгать с двух, да я бы и не стала. Очень не хочется переломать себе что-нибудь до основного прыжка.
В конце тренировки инструктор выбирает человека три-четыре, поругивает за не спортивность и как-то вяло советует хорошенько подумать. Я, конечно, в «группе риска». Но это уже ничего не меняет. Неужели я перенесла все муки сегодняшнего дня только для того, чтобы присоединиться к зрительницам? Ну, уж нет! Не дождетесь. Мы помалкиваем, и инструктор понимает, что никто из нас уже не откажется. Впереди нас ждут еще теоретические занятия, медосмотр, и долгое ожидание «у моря погоды».
Я чувствовала, что чем меньше любви оставалось между нами, тем сильнее он пил. Или наоборот? Потерпев неудачу в бесплодной борьбе с зеленым змеем, я стала просить Бога о том, чтобы он послал ему новую любовь, чтобы заполнить ту пустоту в душе, куда он заливает спиртное. Ведь он достойный, добрый и умный человек, неужели Господь допустит, чтобы он погиб, чтобы умерла его душа? Чтобы высохли его мозги?
И Господь услышал мои молитвы. Мой муж влюбился. Я не выдерживала никаких сравнений. Она была немного моложе, немного красивей, и уж, конечно, намного умней. Она никогда не была замужем, у нее не было детей, у нее не было и половины моих проблем. Он стал задерживаться после работы, приходил радостно возбужденный… и напивался еще сильней.
Лезть к нему с разоблачениями у меня не было никакого желания. Я уже знала, кто она, и благодарила судьбу, что послала ему такую женщину. Они подходили друг другу так, как могут подходить двое. У них были общие профессиональные интересы, она, к счастью, была намного практичнее его, что и требовалось для их выживания.
Понять, почему он стал больше пить, я не могла. Я обложилась книгами по мужской психологии. Книги были примитивные до зубовного скрежета, но по крупицам в моем сознании сложилась следующая картина: его порядочность, его представления о том, как мужчина должен относиться к своей семье, его давние клятвы в вечной любви, его привычка к устроенности и комфорту не позволяли ему сделать первый шаг. Мысль о возможном разрыве отношений так пугала его, что он задвигал ее на задворки сознания, упившись до беспамятства.
Те крупицы любви, которые еще теплились в моей душе, те глыбы взаимопонимания, которые возникают в процессе совместного преодоления трудностей, делали для меня очевидной необходимость разрыва. И инициатива должна была исходить от меня. Но решиться было тоже не легко. Воспоминания бередили душу, картины счастливых моментов нашей жизни наполняли ее теплом.
Вот нашей младшей дней десять от роду. Я в больнице, у меня отказала почка. Каждые три часа он приносит мне ее на кормление, успевает отвести в садик старшую, приехать ко мне с коляской и сумкой