Для людей со слабым социальным и политическим самосознанием психологически легче принимать на веру упрощенные догмы и мифы, преподносимые непогрешимым вождем, чем разбираться в сложном спектре аргументов и доказательств оппозиционных сил. Торжество бюрократического абсолютизма стало трагедией не только большевизма и советского народа, но и всего мирового коммунистического движения – самого массового политического движения в истории человечества.
Широко используя, например, концепцию заговоров с идеологическим противником, представляя оппозиционные структуры как врагов существующих общественных формаций, применяя к ним средства диктата и насилия, представители национал-социалистического расового подхода к личности, например в Германии, смогли даже повернуть ход истории и вернуть ее к разнузданному средневековому варианту геноцида и поголовного истребления «неполноценных» и неизлечимо больных, в том числе и пациентов психиатрических лечебниц, а также сексуальных и религиозных меньшинств, евреев и цыган.
А в СССР коммунистическая идеология довела верность утопической идее равенства и братства абстрактного будущего до обычных доносительств и предательств. Пример Павлика Морозова, еще в пионерском возрасте пославшего на расстрел собственного отца, являлся хрестоматийным примером подражания для многомиллионной армии советской детворы, распевающей над бескрайними просторами Советского Союза бодрую песенку композитора Блантера «Мы на планете самая веселая страна».
Конечно, всех можно простить, включая несовершеннолетнего Павлика. Но забыть нельзя, ни с точки зрения морали, ни с точки зрения истории. Да и процесс прощения не является чем-то само собой разумеющимся. Для его реализации необходимо наличие двух сторон: одной, пересмотревшей свое поведение, осознавшей тот масштаб зла и страданий, принесенных другой стороне, и попросившей прощения за все содеянное. Другая, потерпевшая сторона вправе реагировать на это по-разному. Простить безусловно или на условиях. Простить безусловно, оглядываясь на уровень ущерба и страданий, – было бы идиотизмом. А вот простить на условиях, не допускающих в будущем ни малейших шансов поползновений или попыток реставрации гнусных извращений режима, пусть даже с церковным покаянием, – все это и есть принципы любой демократии – управляемой или направляемой. Демократия – это достижение общества, это уровень его успехов, это ориентиры движения общества, его цели.
Современному российскому человеку больше не свойственны раболепие перед властью, исчезли искусственная активность и страх, но на смену плакатному «советскому человеку» ни новый человек, ни новое общество не пришли. А вместо страха появились апатия, пассивность и недоверие к власти, к политикам, к бизнесу. Если советскому человеку была свойственна наивная вера, что «сказку можно сделать былью», то для нынешнего поколения россиян характерен социальный пессимизм. Хуже всего то, что