Но провозглашенный X съездом новый политический курс последовательно не был реализован, чему существенной помехой стала принятая X съездом резолюция «О единстве партии», запрещающая фракции, что обосновывалось Лениным наличием чрезвычайной обстановки в стране на фоне кронштадтского мятежа, вспыхнувшего в дни съезда. Ленин прямо говорил, что эта резолюция, предусматривающая исключение пленумом ЦК кого-либо из его членов в случае допущения им фракционности, противоречит Уставу партии и принципу демократического централизма.
Другим решением съезда, ограничивающим права меньшинства, явилась резолюция, признающая несовместимость с пребыванием в партии пропаганды взглядов, противоречащих ее программе, не означая, однако, по мысли Ленина, конец спорам вокруг толкования программы и запрет на дальнейшие теоретические изыскания вокруг идей, ведущих к предложениям изменить программу.
Генеральная чистка партии, намеченная X съездом в качестве первой меры по ее оздоровлению, была проведена в 1921 г. В письме ЦК «Об очистке партии» указывалось, что она направлена против «плохих сановников», включая бывших рабочих, «успевших потерять все хорошие черты пролетариев и приобрести все плохие черты бюрократов»[33]. В письме отмечалось, что в ходе чистки «ни в коем случае не допустимы репрессии по отношению к инакомыслящим внутри партии»[34].
Ленин подчеркивал, что большевистская партия – это «единственная правительственная партия в мире, заботящаяся не об увеличении числа членов, а о повышении их качества, об очистке партии от „примазавшихся“…»[35], считая партию еще незрелым политическим организмом, которому пока рано в целом, и даже в своей лучшей части, осуществлять функции единственной правящей партии, ибо «достаточно небольшой внутренней борьбы» в нем, чтобы авторитет его был «если не подорван, то во всяком случае ослаблен»[36].
Он считал, что причиной раскола партии может стать наличие чрезмерной концентрации власти в руках узкого круга партийных функционеров, что связано с риском возникновения внутренних разногласий и расколов, достигая предельной остроты в рядах старой гвардии, физически истребленной в дальнейшем Сталиным. Действительно, политические решения уже с конца 20-х гг. осуществлялись не этим слоем партийной гвардии, а единоличной волей Сталина.
Разногласия между оппозицией и членами ЦК и Политбюро, начавшиеся при жизни вождя, приобретали невиданную остроту. Интересны сообщенные в 1989 г. ветераном немецкой компартии И. Штейнбергером факты, пересказанные ему в конце 30-х гг. старыми большевиками, находившимися с ним в сталинских тюрьмах. Например, Н.А. Скрыпник сообщил ему, что Сталин в 1921 г. старался внушить Ленину мысль о мнимой опасности, грозящей партии вследствие отсутствия ленинского большинства в ЦК,