– Нет. Зачем? Но была. И ее хотели зажарить и съесть.
– Кошмар, – сказал Мага на слова Осени.
Осень взяла чипсы и сухарики, положила их на середину стола и предложила всем есть.
– Карабах мужского пола, – продолжила Осень, – когда он найдет себе самку и спарится с ней, вскоре десятки Карабахов распространятся по всему миру.
– Страшно, – промолвил Мага.
– Это только начало, – проговорил Андро.
Они продолжили пить, разомлели и раскраснелись, стали ужасно молодыми и честными, стали вынимать деньги из карманов и совать их друг другу в руки. Даже вставать иногда и обниматься. Пожимать руки друг другу. Пить из чужих бутылок, хотя слово «чужие» стало чужим и лишним. Мага зачитывал куски из романа, Андро слушал, Осень скучала. А вообще были будто на сцене, будто сотни людей смотрели на них. Всем было хорошо, ракеты не падали, бомбы не взрывались. Пули – пчелы – не дарили кровь, то есть мед, из постоянных тел.
– Мед, мед, мед! – спела и воскликнула Осень.
– Мед течет по жилам, а пчелы его выпускают наружу, – отметил Андро.
В это мгновение в дверях показался мужчина, представился Маге Николом и сел с ними за стол.
– Это наш друг, – произнес Андро.
Никол взял азербайджанский коньяк и разлил его в рюмки.
– После пива можно коньяк, – сказал он.
– Ты тоже пил пиво? – спросил его Мага.
– Ну, было дело вначале.
Парни продолжили пить, а Осень закружилась по залу.
– Я Осень, – шептала она, – вы видите не девушку, нет, перед вами прохлада, дождь, листопад. Вот так вот. Нам всем светло. Ведь облако – это парус, а молния – это мачта.
Мага глотал коньяк, делал небольшие глотки, впитывал небеса и гром, впускал рычание «КамАЗа» себе внутрь. «Озвереть можно запросто, только надо понять, какие насекомые – это безумие, а какие – психическое здоровье, какие животные – солнце, какие – луна, а какие – земля. И надо делить людей и их сознание на кастрюлю и крышку». Мага сделал еще глоток, сощурился, вздрогнул и посмотрел на Андро. Тот сидел в телефоне. На какое-то мгновение Маге показалось, что он видит, как файлы летят из головы в смартфон и обратно, будто wi-fi работал, связывая сознание Андро и телефона.
– Мне кажется, – сказал Мага.
– Что? – вопросила Осень.
– Связь.
– Ничего подобного, – молвил Андро и убрал телефон.
Осень села за стол и сказала:
– Умирать – это девятнадцатый век.
Все рассмеялись, а потом задумались. Стали думать над этим. Мага даже выдернул заусенец и смочил слюной ранку.
– Что ты делаешь? – спросила его Осень.
– На автомате, – ответил Мага.
– Понятно. Не делай так. Зараза, и все дела, – молвила Осень.
– Здесь можно курить? – задал всем вопрос Мага.
– Думаю, да, – предположил Никол.
Мужчины закурили и начали пускать дым, похожий на посмертную маску Бродского. «Ну а что, Бродский столько курил, что превратился в конце концов в сигаретный дым и стал небом, тучами над головой, каплями дождя, которые заправляют в электронные сигареты и курят