– Нет. Уходи!! Убийца!!!
– Я предлагал ему разойтись миром. Впрочем, тебе это, наверно, безразлично. Не волнуйся. Скоро я уйду. Но и тебе лучше здесь не задерживаться. И не подходи к телу. За нами наблюдают и тебя могут заподозрить. Уходи!
Олег проводил взглядом закрывающую лицо, спотыкающуюся женщину, двинувшуюся по направлению к выходу с площади. А затем подошел к обреченно повисшему на заборе старосте. Услышав у себя за спиной шаги, тот дернулся особенно отчаянно. Раздался треск, и, оставив на заборе приличный клок штанов, Неждан свалился вниз. Не тратя времени, чтобы взглянуть на приближающегося, он мгновенно вскарабкался на растущую в саду высокую яблоню. Олег не смог удержаться от смешка.
– Куда же вы, уважаемый? – окликнул он старосту. Тот заполошно вздрогнул, едва не сломав ветку, на которой сидел, и наконец обернулся… При виде Олега у него вырвался облегченный вздох.
– А, это вы, охотник! А где этот? – он скорчил жуткую рожу, по всей видимости, долженствующую обозначать оборотня.
– Там, на площади. Лежит.
– Вы его убили? – Староста начал успокаиваться, но не отпускал спасительный яблоневый ствол.
– Убил, убил, – подтвердил Олег и громко крикнул: – Эй, вы, там! Можете выходить. Ваш оборотень умер!
Люди осторожно выглядывали из-за дверей и, заметив спокойно стоящего Олега, выходили на площадь. Кое-кто уже разглядывал тело оборотня, осторожно попинывая ногой.
– Это же Вадек, – опознал кто-то убитого. – Батрак пришлый. В прошлом году к Фролу нанялся. Тихий, спокойный был. На него никто и подумать не мог!
Олег отошел от изгороди.
– Тело сжечь, – велел он. – Да, и кто-нибудь. Помогите спуститься уважаемому Неждану, – добавил он, взглянув на трещавшую яблоню.
Общие взгляды обернулись на старосту. Под взорами своих односельчан он усиленно завертелся на ветке, стараясь прикрыть хотя бы прореху на штанах. Раздались первые смешки. Староста дернулся, пытаясь слезть. Ветка не выдержала такого издевательства и с громким хрустом обломилась. Смешки перешли в хохот. С громким и очень нецензурным звуком староста приземлился в заросли крапивы, росшей под яблоней. Некоторые из селян, не в силах устоять на ногах от смеха, попадали прямо на мостовую. Отдельные нецензурные звуки в словоизлияниях старосты слились в длинную и чрезвычайно темпераментную речь, в которой особым образом поминались идиоты-односельчане, хрупкие деревья с ломкими ветками, проклятые оборотни и крапива, а также их чрезвычайно извращенные сексуальные отношения друг с другом и с ним, уважаемым старостой Нежданом. В последнем случае имелся явный намек на гомосексуализм, причем староста всегда пребывал в активной