Маркел помрачнел. Потом заговорил задумчиво:
– Пуд соли – это семь-восемь копеек. А за три мешка, ну, полтора рубля, может, дадут. Теперь отнимаем на рогожу, на шитьё кулей, на их набивку, на таможенные сборы, на провоз до Астрахани, туда же на харчи… И получается, они ещё должны останутся!
– Вот и я про то же! – сказал Збруев. – И поэтому это не соль.
Маркел подумал и сказал:
– Ладно, пойдём, покажешь. И наших ребят возьми. На всякий случай.
Збруев негромко свистнул. Из-за угла вышли четверо здоровых молодцов в простых кафтанах. Маркел и Збруев пошли впереди, а эти четверо за ними.
Солнце садилось. Они вышли из кремля, прошли мимо гостиного двора, или, правильнее, мимо Старого Бухарского базара, и спустились к Нижнему базару. Там, возле Булак-реки, вдоль пристани, стояли корабли. На кораблях ещё не спали. Корабельщики одни сидели у костров, а другие ходили к лавкам и от лавок и, как говорится, причащались. Збруев, таясь, начал показывать ту малую насаду и тех как будто бы купца с работником. Потом Збруев сказал, что в таможенной книге эти двое молодцов, как он их назвал, записались вологодскими, а едут они будто в Астрахань. А ещё на этой же насаде едет человек с двумя работниками, они везут конские шкуры. А ещё там трое везут лес. Лес, сказал Збруев, везут на Саратов, Саратов – это новый город, им надо много лесу, они строятся. Маркел слушал Збруева, кивал, а сам всё поглядывал на те мешки, прикидывал. Потом наконец решился и сказал вполголоса:
– Берите! В мерную избу его!
Збруев кивнул своим, они пошли за ним, взошли на ту насаду. Збруев, было видно, начал что-то говорить, размахивал руками, старший злодей поднялся, збруевские люди сразу заломили ему руки, повели с насады. Вели двое, третий нёс мешок, Збруев шёл за третьим, а ещё один остался на насаде, возле второго, младшего злодея. Младший сидел молча, не шумел. Когда Збруев проходил мимо Маркела, Маркел повернулся и пошёл за ним. Вначале никто вокруг на них внимания не обращал, и только уже потом народ стал останавливаться и смотреть на них, а то даже и спрашивать, в чём дело.
– В мерную избу ведём, – ответил на ходу Маркел. – На перевес. Соль нарочно замочили, ироды!
До мерной избы было близко. Когда они к ней подошли, Збруев постучал условным стуком, им открыли. Маркел первым вошёл в избу, велел засветить огонь и позвать Гриднева с книгой. Один из мерных сторожей пошёл за Гридневым, второй стал возиться со светом. Маркел осмотрелся. В красном углу, прямо под образами, висела государева таможенная сажень с государевой печатью, на полках вдоль стены лежали гири, стояли мерное ведро и посуды помельче, а в углу громоздились здоровенные хлебные весы-тереза с десятипудовыми чашками. Маркел сел на лавку, закинул ногу на ногу. Злодей, опустив голову, стоял помалкивал. Маркел спросил:
– Ждан Мастрюк, нос крив и бровь разбита, родиною вятский, так?
Злодей молчал.
– А