– Опиши сначала инглизи, бача. Как они выглядели?
– Один высокий, примерно как ты, русский. Второй пониже на полголовы, но крепче телом, а первый худой. Оба бериш[10]. У высокого лицо… как кувшин.
– Немного длинное, – подсказал я.
– Да, длинное. Глаза серые, волосы до плеч, – продолжал переводить шейх. – Саламу он показался знатным человеком, и Салам уверен, что он инглизи.
Еще бы не знатным… Граф Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон, князь де Роан, герцог де Субиз, егермейстер Его Королевского Величества Эдуарда Девятого, короля Англии, Шотландии, Ирландии и Объединенных территорий. Лейтенант двадцать второго полка специальной авиадесантной службы, то ли в отставке, то ли нет. Салам алейкум, граф. Давно я пытался вызнать, куда вы пропали и чем занимаетесь. И я, кстати, предупреждал, что следующий раз не промахнусь. Так что покорнейше простите…
– А второй инглизи?
– Немного ниже ростом, крепкий. Лицо широкое. Нос немного поврежден, как в кулачной драке. У него черная куртка из быка, дорогая, и почти голая голова. Салам думает, что это человек его личного джамаата, телохранитель.
Этого я не знал. Скорее всего, из 22САС.
– Хорошо, Салам, я понял. Теперь опиши мне руси, которые там были.
Салам начал описывать, я запоминал. Кого-то я узнал, кого-то нет, но это неважно. Если вернусь, посижу с базой данных. Найду всех…
На то, чтобы описать внешность всех семерых, потребовалось больше времени, но описание было точным, почти фотографическим. Я задавал вопросы, и Салам подробно отвечал на них. Как и у всех людей, которые малограмотны, у Салама была великолепная память. В джамаате, в личном джамаате шейха, он служил разведчиком. Что мы можем сделать с четырнадцатилетним пацаном? Даже если он только и мечтает, что убивать нас.
Одно из описаний меня заинтересовало.
– Салам, ты хорошо сделал, что рассказал мне правду. Это хорошо. У тебя есть карандаш и листок бумаги?
Салим закивал.
– Принеси их сюда, хорошо?
Салам глянул на шейха, тот кивнул, и он помчался в глубь пещеры с той же непринужденностью, с какой наши пацаны бегают по футбольному полю за гимназией.
– Вы не опасаетесь гнева Аллаха за него? – кивнул я шейху. – Он же бача совсем еще. Где написано, что дети должны выходить на джихад?
– Он не бача! – резко возразил шейх. – Он мужчина и воин.
– Он ребенок, и вы это знаете. Сколько еще погибнет таких, а, шейх?
Хаккани снова закашлялся, сплюнул мокроту в снег.
– Иногда я думаю про путь Аллаха, русский. Тем более что скоро мне предстоит встретиться с ним, дабы дать отчет в своих делах. Хоть мы говорим, что побеждаем вас в бою, – шейх кивнул на черный зев пещерной утробы, – я знаю, что это не так. Вы сильные воины, руси. Вы самые сильные воины из всех, кого мне приходилось повидать на своем веку. У вас есть люди, готовые несколько ночей провести на холодных камнях, только чтобы потом выстрелить. У вас есть люди, которые ничего не скажут, даже если снять