– Спасибо, доченька. Я очень виноват перед тобой и мамой.
– Мама добрая. Она всегда любила тебя. Я знаю, она давно всё простила. Она сейчас смотрит на нас и радуется. И я хочу, чтобы ты не думал обо мне плохо. Ты правильно сказал: мы – одна семья. Я ни в чём не виню тебя, папа. Я очень люблю тебя…
А потом руки дочери соскользнули с его плеч. Он ещё прижимал её худенькое тельце, что-то шептал на ухо, но в сознание уже ворвался ледяной вихрь понимания: Наташи больше нет.
Он долго тряс её, просил очнуться, но отчётливо осознавал: Чуда больше не будет. Ему предоставили выбор. И он выбрал прощение.
Дронов осторожно опустил почти невесомое тело дочери на кровать и тихо, обречённо заскулил. Что он натворил?! Ведь можно было попросить выздоровление! Почему, как кретин, он требовал покаяния?! Наташа бы справилась с болезнью, а он бы нашёл способ вернуть её доверие! А может, ещё не поздно всё изменить?!
Дронов, как ужаленный выскочил из палаты.
– Где он?!
Дежурная медсестра недоумённо уставилась на него.
– Кто?
– Старик-охранник! Я только что разговаривал с ним!
– Вы ошибаетесь. Здесь не было никакого охранника.
– Да мы пять минут назад беседовали с ним! Сидели на том сером топчане!
– Вы заблуждаетесь. Я никого не видела.
– Да вы бредите! Такой лысый старик в очках, в форме. Нос с синими прожилками, как у пьяницы!
Медсестра сочувственно посмотрела на него.
– Мне очень жаль, но вы путаете. У вас горе. Я сейчас позову дежурного врача. Он даст вам успокаивающее.
– Да к чёрту ваши пилюли! Вы не могли не видеть его! Мы сидели на диване в двадцати метрах от вас! Вы ослепли?! Такой смешной нелепый старик!
– Успокойтесь, пожалуйста. Дело в том, что в нашем отделении нет охранников. Секьюрити только на первом этаже. И там дежурят женщины.
– Женщины? – опешил Дронов. – А как же…
– Мне очень жаль.
* * *
В больничном холле Дронов дождался приятеля, который, несмотря на праздник, бросил все дела и вызвался помочь. Встретились, обнялись.
– Старик, ты это… не раскисай, – приятель потрепал Сергея по плечу. – Понимаю, как тебе тяжело. Но надо жить.
– Послушай, – неожиданно спросил Дронов, – ты веришь в добрых духов?
– Чего? – прищурился тот. – Ты о чём?
Сергей смутился:
– Ну… во всякие чудеса, мистику? Рождественское волшебство?
Приятель хмыкнул и подозрительно покосился на него:
– С тобой всё в порядке?
– Ладно, проехали, – Сергей махнул рукой. – Я очень благодарен тебе. Спасибо.
– Не за что, старик. Ты бы поступил так же.
Погода на дворе вдруг переменилась. Немного