Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты. Лев Толстой

точно актеръ передъ выходомъ на сцену, знаетъ что на него смотрятъ и, какъ будто не замчая этихъ взглядовъ, что-то ненужное говоритъ собесднику; вотъ товарищъ прокурора, молоденькій, черноватенькій, худенькій юноша, очевидно дамскій кавалеръ въ разстегнутомъ мундир съ поперечными погонами, съ портфелемъ подъ мышкой, махая свободной рукой такъ, что плоскость руки перпендикулярна его направленію, поднявъ плечи, быстрымъ шагомъ, чуть не бгомъ, пробжалъ по асфальту не оглядываясь и, очевидно, не столько озабоченный, сколько желающій казаться такимъ; вотъ священникъ старенькій, плшивый, красный, жирный, съ блыми волосами и рдкой блой бородой, сквозь которую просвчивалъ красный жиръ, скучая прошелъ по очевидно надовшимъ ему мстамъ приводить тутъ и здсь людей къ присяг. А вотъ съ громомъ цпей провели конвойные съ ружьями арестантовъ въ халатахъ, мущинъ и женщинъ.

      <Одинъ изъ сотоварищей, присяжный, подошелъ къ Нехлюдову въ то время, какъ онъ пропускалъ мимо себя арестантовъ въ цпяхъ, проходившихъ мимо.

      – Это какіе же? – спросилъ Нехлюдовъ. Онъ хотлъ сказать: «это наши?» но сказалъ: – Это т, которые будутъ судиться въ нашей сессіи?

      – Нтъ, это къ судебному слдователю наверхъ, – отвтилъ присяжный. – Какой старикъ страшный, – прибавилъ онъ, указывая на одного изъ арестантовъ.

      – Да, да, – отвтилъ Нехлюдовъ, хотя и не замтилъ ничего особеннаго страшнаго въ старик.>⁶⁵

      Знакомый адвокатъ подошелъ къ Нехлюдову.

      – Здравствуйте, князь, – сказалъ онъ, – что, попали?

      – Да. Что, скоро?

      – Не знаю. А что, вы здсь въ первый разъ?

      – Въ первый разъ.

      – И залъ не знаете?

      – Нтъ.

      – Такъ посмотрите, это интересно.

      – Они пошли по коридору.

      – Вы не видали знаменитую круглую залу?

      – Нтъ.

      – Такъ вотъ пойдемте.

      Они подошли къ двери, и адвокатъ показалъ Нехлюдову великолпную круглую залу.

      – Тутъ когда особенно важныя дла, – сказалъ онъ, – Митрофанію, Струсберга. Вы Бога благодарите, что не попали на такое. А то вдь двое, трое, четверо сутокъ ночуютъ здсь.

      – A y васъ что? Кажется, ничего ни серьезнаго, ни пикантнаго не предвидится: кража со взломомъ, мошенничество, убійство одно. Нешто банковое дло можетъ быть интересно.

      – Вы защищаете?

      – Нтъ, обвиняю.

      – Какъ?

      – Да я гражданскій истецъ.

      – А что, давно вы были у Алмазовыхъ?

      – Давно уже. Я слышалъ, что Марья Павловна была больна.⁶⁶

      Возвращаясь назадъ по коридору къ комнат присяжныхъ,