Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг.. Лев Толстой

что про что загубил свой век; погубил я свою голову! (Ложится.) Куда денусь? Ах! Расступись, мать сыра земля!

Анютка (видит Никиту и бежит к нему).

      Батюшка, а батюшка! Тебя ищут. Все уже, и крестный, благословили. Однова дыхнуть, благословили. Уж серчают.

Никита (про себя).

      Куда денусь?

Анютка.

      Ты чего? Чего говоришь-то?

Никита.

      Ничего я не говорю. Что пристала?

Анютка.

      Батюшка! пойдем, что ль? (Никита молчит. Анютка тянет за руку.) Батя, иди благословлять-то! Право слово, серчают, ругаются.

Никита (выдергивает руку).

      Оставь!

Анютка.

      Да ну же!

Никита (грозит ей вожжами).

      Ступай, говорю. Вот я тебя.

Анютка.

      Так я ж мамушку пришлю. (Убегает.)

ЯВЛЕНИЕ VII.

Никита (один).

Никита (поднимается.)

      Ну как я пойду? Как я образ возьму? Как я ей в очи гляну? (Ложится опять.) Ох, кабы дыра в землю, ушел бы. Не видали б меня люди, не видал бы никого. (Опять поднимается.) Да не пойду я… Пропадай они совсем. Не пойду. (Снимает сапоги и берет веревку; делает из нее петлю, прикидывает на шею.) Так-то вот.

ЯВЛЕНИЕ VIII.

Никита и Матрена. (Никита видит мать, снимает веревку с головы и ложится опять в солому.)

Матрена (подходит впопыхах).

      Микита! А Микита? Вишь ты, и голоса не подает. Микита, что ж ты, аль захмелел? Иди, Микитушка, иди, иди, ягодка. Заждался народ.

Никита.

      Ах, что вы со мной сделали? Не человек я стал.

Матрена.

      Да чего ты? Иди, родной, честь честью благословенье сделай, да и к стороне. Ждет ведь народ-от.

Никита.

      Как мне благословлять-то?

Матрена.

      Известно как. Разве не знаешь?

Никита.

      Знаю я, знаю я. Да кого благословлять-то буду? Что я с ней сделал?

Матрена.

      Что сделал? Эка вздумал поминать! Никто не знает: ни кот, ни кошка, ни поп Ерошка. А девка сама идет.

Никита.

      Как идет-то?

Матрена.

      Известно, из-под страху идет-то. Да идет же. Да что же делать-то? Тогда бы думала. А теперь ей упираться нельзя. И сватам тоже обиды нет. Смотрели два раза девку-то, да и денежки за ней. Всё шито, крыто.

Никита.

      А в погребе-то что?

Матрена (смеется).

      Что в погребе? Капуста, грибы, картошки, я чай. Что старое поминать?

Никита.

      Рад бы не поминал. Да не могу я. Как заведешь мысль, так вот и слышу. Ох, что вы со мной сделали?

Матрена.

      Да что ты в сам деле ломаешься?

Никита (переворачивается ничком).

      Матушка! Не томи ты меня. Мне вот по куда дошло.

Матрена.

      Да всё ж надо. И так болтает народ, а тут вдруг ушел отец, нейдет, благословлять не насмелится. Сейчас прикладать станут. Как заробеешь, сейчас догадываться станут. Ходи тором, не положат вором. А то бежишь от волка, напхаешься на ведмедя. Пуще всего виду не показывай, не робь, малый, а то хуже вознают.

Никита.

      Эх, зaпyтляли вы меня!

Матрена.

      Да буде, пойдем. А выдь да благослови; всё как должно, честь честью, и делу конец.

Никита (лежит ничком).

      Не могу я.

Матрена (сама с собой).

      И что сделалось? Всё ничего, ничего, да вдруг нашло. Напущение, видно. Микитка, вставай!