Я смотрю на свои записки и сообщаю:
– Но дом выглядел очень аккуратно.
Карла закрывает папку.
– И еще была одна старая женщина; так вот, ее связали и заперли в подвале. Грабители забрали все ценное в доме, затем пытали ее и закрыли. Так что никто не знал, что она там. Так продолжалось много дней.
Я смотрю на лицо Карлы, пока она мне все это рассказывает. Ее брови то поднимаются, то опускаются, а кончик носа заметно розовеет. Интересно, почему ее так занимают пожилые люди, запертые в комнатах? Все эти истории кажутся мне не слишком правдоподобными, но я тем не менее их записываю.
– Может быть, мне стоит снова сходить в ее дом?
– Нет, – отвечает Карла, и ее тон меняется. – Вы не должны никуда ходить. Запишите это.
После ухода Карлы я какое-то время сижу за столом, устремив взгляд в пространство перед собой, после чего начинаю перебирать мои записки. Вношу в них изменения, включаю в них имя Кэти, записываю, кто она такая, пытаюсь вспомнить, чем она занимается в школе. Перечитываю собственные правки в записях и нахожу среди них новую. «Элизабет заперта в комнате. Наркоманы в доме. Связали и пытали в подвале». Читаю и хмурюсь. Это звучит как-то по-идиотски. Наркоманы? Надо было вызвать полицию. Но я все равно пойду домой к Элизабет и узнаю, как там она, думаю я.
Одеваюсь потеплее, прохожу мимо акации и на всякий случай стучусь в дверь Элизабет. Когда на мой стук никто не отзывается, достаю шариковую ручку. «Элизабет в доме по-прежнему нет». Отхожу назад, заглядываю в окна. Моя голова кажется мне пустой. Желудок жалобно сжимается. Мышцы шеи сводит судорогой. Не могу понять, что делаю здесь, и сжимаю в руке обрывки бумаги. Несколько клочков падают на пол. «Наркоманы, – читаю я. – Элизабет заперта в комнате. Связали в подвале». Неужели я написала это? Мне это кажется смехотворным. У Элизабет нет подвала. Заглядываю в почтовый ящик. Я не совсем понимаю, что такое крэк. Как же я пойму, что это крэк, если его увижу? До меня доносится запах готовящейся еды. Солоноватый запах жареного мяса, скорее всего, подкопченного бекона. Какое-то мгновение мне кажется, будто запах доносится из дома. Интересно, кто там может готовить пищу?
– Что вы здесь делаете?
Из соседнего дома выходит женщина в блестящем плаще; его надевают, когда идет дождь. Она кладет руку на разделяющую нас ограду. Ее плащ громко шуршит, и звук такой, будто хнычет непослушный ребенок. Во второй руке у нее поводок, рядом собака. Собака рвется в сторону леса и обнюхивает землю. Ее, должно быть, возбудил запах жарящегося бекона.
– Я ищу Элизабет, – отвечаю я.
– Вы ее подруга, верно? Не пытайтесь меня вспомнить, вам это все равно не удастся, – она усмехается, и я чувствую, что краснею от смущения. – Пришли навестить ее? Пожалуй, вы будете удивлены.
– Что случилось? С Элизабет все в порядке?
– Да, да. Но, судя по всему, у нее идет серьезная уборка. Точнее, переезд. Ее сын вынес из дома и сложил в машину целую гору ящиков, – незнакомка оттягивает собаку от забора и улыбается.
Я