Взяв на себя командование в городе, опытный варяг сразу приказал сжечь посад и окрестные веси, чтобы противнику негде было укрыться. Теперь даже взять его в осаду стало проблематично.
Тем не менее, князь не повёл рать на другие земли, а приказал обложить Плесков. Его войско встало вблизи города тремя лагерями. С таким расчётом, чтобы перекрыть все дороги, ведущие к нему с полуночи, полудня и восхода. С заката лежала гладь могучей реки Великой, за которой располагались враждебные земли – оттуда помощь осаждённым прийти не могла.
Потом Плесков начали окружать цепью небольших укреплений-замётов. Защитники регулярно совершали вылазки, чтобы помешать их строительству. Случилось несколько жарких схваток. С обеих сторон было немало побитых и раненых.
Тем не менее, вскоре все работы были закончены. Город опоясало широкое полукольцо острожков. Отстоявших один от другого на расстояние двух стрелищ – чтобы между ними нельзя было проехать без опаски.
Однако на этом пока всё застопорилось. Обозники и лесовики наготовили много штурмовых лестниц, чтобы подниматься на стены, связок хвороста – заваливать рвы, и крепких дубовых брёвен – ломать ворота. Но всё это валялось без дела – князь упорно не отдавал приказа готовиться к штурму.
А на войско меж тем надвигалась уже нешуточная угроза голода – собственные припасы неумолимо подходили к концу, а разорённые окрестности почти никакого пропитания не давали. Кудеверичи пробовали охотиться, но без особого успеха. До поры до времени выручали обозники – они напилили во льду Великой прорубей и наловчились ловить там рыбу.
В довершении всего поползли слухи, что на выручку Магносу из Ладыжина и Новограда движутся несметные силы, которое ведёт его родной брат Олув.
Войско роптало. Почти все понимали, что вести длительную осаду столь сильной крепости зимой означало выморить голодом половину войска. Подставить же его под двойной удар – погубить полностью. Молодые дружинники и союзники кричали, что город готов пасть, стоит только лишь как следует навалиться. А потом, со стен захваченного Плескова, можно по-другому поговорить и с магносовым братом. Вои поопытнее помнили предыдущую осаду и не спешили судить опрометчиво. Но тоже считали, что князь мог бы действовать решительнее.
Пожалуй, только приближённые Всеслава догадывались, что он не хочет штурмовать Плесков, потому что надеется, что тот сам откроет ему ворота. Князь не подтверждал подобные предположения, но и не опровергал.
Косвенной уликой служило его тайное сношение с кем-то из осаждённого города. Такое подозрение появилось у некоторых, когда в конце первой недели осады возле княжеского шатра видели Вершка – языка, которого вои Волха взяли перед битвой на Черёхе. Само по себе это не было чем-то удивительным, если бы за несколько дней до этого пленник не пропал таинственным образом из лагеря, где до этого мирно обретался.
Ну