– Почему ты делаешь такой вывод? – Ракли отошел от очага и остановился напротив собеседника. Руки он заложил за спину.
– Локлан участвовал в отражении первого штурма. Он видел, как все происходило. Шеважа напали на заставу среди бела дня, открыто. Их внезапность чуть не застала нас врасплох. По прошествию времени я прихожу к мысли, что с их стороны это была разведка боем. Нападавшие знали, что за ними идут более крупные силы.
– И обрекли себя на верную гибель? – Ракли покачал головой и посмотрел на Фокдана с сомнением, которому как будто подвергал все его последующие слова.
Однако тот не смутился и продолжал:
– Именно в этом-то все и дело. Может быть, я неправ, но мне кажется, что если бы их племена по-прежнему действовали разрозненно, как встарь, ни один вождь не обрек бы своих людей, как вы говорите, на верную гибель. Если же власть теперь не у отдельных вождей, а у кого-то одного, он мог бы пожертвовать частью своих сил, чтобы осуществить более важный замысел. Что, как мы теперь, увы, знаем, и произошло. А если судить по тому количеству дикарей, которыми таким образом было пожертвовано, но нетрудно прикинуть, сколько их осталось и рыскает сейчас по Пограничью в поисках наших застав.
Хейзита от всего услышанного пробирал озноб. Фокдан никогда не делился с ним подобными соображениями. Почему? Или, припертый к стенке суровым взглядом Ракли, он сочиняет их на ходу?
– С чего ты взял, что мои лазутчики… – начал Ракли, но остановился. – Хотя ладно, это к делу не относится. Локлан, – повернулся он к стоявшему поодаль сыну. – Та девица, что ты приволок из леса, все еще жива?
– Хотя ты распорядился ее казнить, отец, я подумал…
– Так ты ослушался меня?!
– Да. То есть, нет. Я просто не стал спешить.
Фокдан и Хейзит переглянулись. А они-то всю дорогу до Вайла’туна терялись в догадках о судьбе этой рыжей красотки! Кто бы сомневался, что Ракли не падет жертвой ее прелестей и не изменит себе! Странно, что он так спокойно выслушал признание сына в неповиновении приказу. В душе Хейзит обрадовался. И тому, что у Ракли появился наконец достойный противник, и тому, что девушка по-прежнему жива и ее можно будет когда-нибудь снова увидеть. Если только Ракли не отважится казнить ее собственноручно. Но он, похоже, возмутился лишь для острастки.
– Хорошо. Ты, наверное, прав: убрать ее с глаз долой мы всегда успеем. Не думаю, что завтра к нам пожалуют ее родственники. – Ракли даже позволил себе улыбнуться. Улыбка не предназначалась никому из присутствующих. – Надо бы ее как следует выспросить. Ты говорил, что пробовал с ней пообщаться?
Локлан кивнул, сдерживая радость