Подобная беседа с клинком у кровоточащего горла выглядела, по меньшей мере, забавно, если бы не происходила в действительности. Пленница смотрела на него, не отрываясь, словно вдумываясь в услышанное и решая, как поступить дальше.
– Сана не забывает, – произнесла она наконец одними губами. – Сана хочет верить илюли. Сана устала.
– Я вижу, что ты устала. Я и сам устал. Ты можешь мне верить. Я до сих пор не казнил тебя, хотя мой отец хотел. Я принес тебе еды, чтобы ты не умерла.
– И это? – Она подняла ногу и звякнула цепью.
– Я освобожу тебя, если ты разрешишь мне уйти и раздобыть ключ. У меня нет от нее ключа. Ты понимаешь?
Он скорее почувствовал, чем увидел, как она опустила руку с кинжалом.
– Илюли уходит. Илюли возвращается. Сана свободна.
Не до конца веря в свою победу и избавление, Локлан осторожно поднялся с пола. Пленница поднялась следом за ним, повторяя каждое его движение и держа кинжал и меч наизготовку. Встала, пошатываясь. Вероятно, выпитое вино все еще бродило у нее в крови. Высокая. Стройная. И смертельно опасная.
Он начал медленно отступать он нее.
Сана следила, не двигаясь с места.
Он уперся спиной в косяк двери и понял, что отошел на безопасное расстояние. Здесь она даже при желании не достанет его мечом. Но в руке у нее по-прежнему был кинжал, которым она поигрывала, держа за лезвие, а шеважа славились своим умением не только стрелять из луков, но и метать в противника все, что летает – от ножа и топора до острых шишек.
– Я не могу позволить тебе оставить оружие. Брось его мне.
– Сана не убивает себя. Иди.
Об этом он не подумал. А ведь она действительно, того и гляди, обретет долгожданную свободу, просто-напросто сведя счеты с жизнью. И оставит его в дураках. По крайней мере, что-то подсказывало ему, что другую такую женщину он едва ли когда-нибудь найдет, будь то среди шеважа или даже среди вабонок.
Повернувшись к пленнице спиной, за что в другой раз сам бы отчитал любого виггера, он открыл дверь чулана и вышел в спальню.
На разобранной кровати сидела, поджав под себя ноги, длинноволосая пухленькая служанка, пришедшая сюда по обыкновению и теперь с ужасом взиравшая ему за спину. На ней была тонкая рубаха, под которой, как он знал, ничего нет.
Локлан резко захлопнул за собой дверь и с раздражением отмахнулся от девушки. Та поспешно соскочила с кровати и опрометью выбежала из спальни. Едва ли она поднимет тревогу, подумал Локлан, провожая взглядом ее босые пятки. А вот то, что служанки заходят к нему, когда им вздумается, плохой знак. Нужно распорядиться, чтобы Олак занялся их воспитанием.
– Олак!
Слуга появился не сразу, давая понять,