Поэтому телефон всегда со мной. Любая вибрация – срочный взгляд на экран. У тебя минута, чтобы ответить на сообщение. И так с 8 утра до 12 ночи. Это кажется жутким, дико выматывает, но со временем привыкаешь, и кажется, что по-другому и не бывает.
Я вспомнила, как впервые познакомилась с миром телевидения. Это произошло сразу после окончания университета. Я приехала на городской телеканал и поднялась к руководителю информационного отдела. Он сам принимал на работу, выбирая сотрудников, которые ему нравятся, и формируя команду. В маленьком кабинете на втором этаже сидел невысокий мужчина с редкими волосами и черными, как на плюшевом медведе, пуговицами-глазами.
Взгляд у него был острый, но немного уставший. В жизни он совсем не походил на того человека в кадре, который вел итоговый выпуск новостей. В кадре он казался высоким и широкоплечим, лет на 10 моложе и бодрее. Сейчас я видела перед собой уставшего человека, его морщины не прятались под гримом, и дневной свет, в отличие от студийного, подчеркивал синяки под глазами и глубокие морщины на лбу.
Я смотрела на него и делилась с ним тем, что мечтаю стать корреспондентом, работать в кадре и жить той динамичной жизнью, которую успела увидеть, пока ждала, когда он меня примет. Этажом ниже в большом светлом опенспейсе гудела жизнь. Корреспонденты, которых я видела на экране, ходили туда-сюда с бумагами и были сосредоточены. Казалось, что вот они – те, кто делают новости. Они красивы, энергичны и счастливы. Их узнают, они работают на телике. Это же голубая мечта.
Информационный директор Сергей моего энтузиазма не разделял.
– Понимаешь, мир телевидения – это очень жесткий и суровый мир. Здесь нет друзей, потому что слишком высокая конкуренция. Здесь есть много завистников, которые мечтают, чтобы ты оступилась. Здесь много цинизма, ведь пропуская через себя все беды, которые попадают в новости, ты либо сходишь с ума, либо учишься отстраняться, высмеивая все, что происходит. Здесь ненормированный график соседствует с отсутствием личной жизни, потому что мало кто, если он не из мира телевидения, готов терпеть задержки до ночи на работе, эмоциональные срывы по мелочам из-за накопившегося напряжения и преданность работе больше, чем семье.
Я вздохнула.
– Но ведь сюжеты бывают разные: можно рассказывать о культурных событиях, о том, сколько добрых поступков совершают люди.
Он устало улыбнулся:
– К сожалению, нет. Новостями правят рейтинги, а сюжеты о культуре и добрых делах никто не смотрит.
Я удивленно вскинула брови.
– Как так?
– Вик, – Сергей мягко улыбнулся, – эта работа выжмет из тебя все соки, ты просто попадешь под пресс, который сломает все живое, что есть в тебе. Посмотри на себя, ты ранимый и наивный человек, готова ли ты изменить себя полностью, чтобы мотаться целый день в машине, не успевая поесть, и жить в состоянии вечного цейтнота, чтобы появиться на 30 секунд в кадре?
Он говорил очень искренне, со знанием