– Что это вы изволите делать, ваше сиятельство? – спросил гость.
– Учусь прыгать, – ответил Суворов, – ведь в Италию прыгнуть – ой, ой, велик прыжок, научиться надобно!
Разговаривали как-то об одном военачальнике и обвиняли его за непонятное бездействие в трудности.
– Помилуй бог, он храбр, но бережет себя, хочет дожить до моих лет, – сказал Суворов.
Как-то зашла речь о двух генералах. Один из них был очень стар, а другой очень молод.
– Ну, разумеется, старший моложе младшего: первый большую часть жизни проспал, а последний работал, – сказал Суворов.
– По такому курьезному расчету вашему сиятельству уже давно перевалило за век?
– Ай нет, помилуй бог, нет, – встрепенулся Суворов. – Взгляните в историю – там я еще мальчишка.
Говоря про одного хитрого и пронырливого иностранного литератора, Суворов выразился так:
– Ну так что же? Я его не боюсь. О хамелеоне знают, что хамелеон принимает на себя все цвета, кроме белого.
Суворов не любил изменять своим привычкам и в этом отношении мало стеснялся даже присутствия высокопоставленных лиц.
Однажды приехал к нему какой-то важный сановник как раз во время обеда.
После обычных приветствий Суворов сел продолжать свой обед, а гостю без всякой церемонии предложил обождать.
– Вам еще рано кушать, – сказал он, – прошу посидеть.
Александр Васильевич свято соблюдал все посты, ел, когда полагалось, кислую и сырую капусту с квасом, с солью и конопляным маслом, приговаривая: «Это русскому здоровью! Помилуй бог, как здорово!»
Каши овсяную и гречневую он любил и иногда ел их слишком много. Тогда являлся Прошка и говорил:
– Александр Васильевич, позвольте! – и протягивал руку к тарелке.
– Я есть хочу, Прошка!
– Не приказано.
– Кто не приказал, Прошка?
– Фельдмаршал.
– О, фельдмаршала надобно слушаться! Помилуй бог, надобно! – И переставал есть.
Дозволяя в обыденной, походной обстановке многие вольности в костюме, Суворов при поездках во дворец одевался всегда особенно тщательно.
– Смотри, Прошка! – говорил генералиссимус своему камердинеру. – Еду к матушке царице, так все ли в порядке? Это ведь не то что идти на Измаил или на Прагу!
Суворов спросил одного из лучших своих генералов, Михаила Андреевича Милорадовича:
– Знаешь ли ты трех сестер?
– Знаю! – отвечал Милорадович.
– Так, – подхватил Суворов, – ты русский, ты знаешь трех сестер: Веру, Надежду и Любовь. С ними слава и победа, а с нами Бог!
После знаменитого сражения у Нови, в котором был разбит и пал главнокомандующий республиканской армией генерал Жубер, сардинский король прислал Суворову несколько знаков ордена Маврикия и Лазаря для раздачи особенно отличившимся офицерам и между прочим низшую степень ордена камердинеру фельдмаршала