комнате еще громыхали звуки концерта, разносились по стенам тупым гулким эхом. Не обращая на это внимания, парень начал собирать воедино слова долгожданной статьи, едва успевая диктовать их под запись текстового редактора. В промежутках между фразами он несколькими глотками допил остатки кофе, продолжая стоять возле окна, любуясь красотами ночного города, такими ровными, аккуратными и логичными, образовавшими идеальный новый порядок посреди бывшего хаоса мироздания. Хотелось влиться в него своими желаниями, долгим упорным трудом, доказать всем право на существование в этом огромном живом организме яркого света и бесконечной переработки материи, создавшем парня из миллионов гун своего информационного поля, давшем очередную путевку в жизнь, такой псевдобожественный дар. Ее не хотелось тратить на ерунду. Несмотря на отсутствие явных талантов, Слава считал, что, если он может усердно размышлять о великих вещах и рьяно хотеть их достичь, значит есть все шансы добиться желаемого успеха и положения в обществе. Иначе зачем он вообще живет в этом городе, так спокойно лежащем под его взбудораженным взглядом, смотрящим с тридцатого этажа на живой суперорганизм, постоянно перерабатывающий вещества во все более совершенные формы. Он посмотрел на свои руки, состоящие из тех же атомов, что и все прогрессивные города, и если он не сможет доказать пользу своей незначительной жизни сегодня, то где гарантия, что в следующий раз этот помешанный на бережливости и развитии мир не переработает и его на более полезные вещи? Например, на топливо для парящих автомобилей или на крохотные алмазы. В мире дефицитного углерода любые существа, даже искусственно созданные, отчаянно борются за свое эксклюзивное право на жизнь. В такой бесконечной схватке за возможность вести за собой эволюцию и пребывал город в любой момент времени. Ночные огни заменяли унылое Солнце, дороги сами создавали себе дневной свет, машины двигались без ярких фар и даже без водителей – им находились занятия куда важнее тупого сидения за рулем. На десятки километров вперед – одинаковое зрелище сверкающей вечной жизни с крохотными отблесками несущих ее существ, борющихся за свое место под искусственным солнцем до тех пор, пока не окажутся переработанными в более полезные вещества на фабриках и заводах. Ради всеобщей жизни и эволюции.
Запасы кофе иссякли, от высоты тридцатого этажа кружилась опьяненная голова. Соседние здания казались такими же яркими лучами дорог, только уходящими вверх. Слава давно заметил, что белый свет характерен только для улиц, а вертикальные небоскребы могут использовать только разнообразные тона синего, зеленого или красного цвета. Дорогам же запрещено иметь такие оттенки для того, чтобы человеческие мозги не теряли связь с реальностью от смешения красок, не впадали в головокружительные приступы эпилепсии и не теряли ориентацию в трехмерном пространстве города, где перемещаться
