Или на месяц? Или на год?
Русь наплодила так много гадин,
что в преисподнюю не войдёт.
Жаль, что дорога пошла на минус.
График болезни, увы, на плюс.
И без короны в нас зреет вирус
чем-то похожий на новый флюс.
В прошлом столетии были беды,
войны, репрессии, мор и глад.
Жили и жили… Никто не ведал,
что нас поссорит незримый гад.
Ждёт Ойкумена от нас решений —
быть ли по прежнему нам людьми?
Или, негаданно, дух отмщений
охлосу крикнет: «Ату! Возьми!»
Не потерять бы себя в дороге,
не растерять бы в себе азы
…И да поможет в беседе с Богом
русский, конечно… Родной язык.
Dum spiro spero
Важнее воздух… А затем
и всё иное.
Потом и голубь, как тотем,
и призрак Ноя.
Вослед потопу – первый вздох
и твердь земная.
И милосерден снова Бог,
и люди знают,
что будет хлеб и будет труд,
вино и манна.
И души наши не умрут…
И в жизни странной
всё так же будем мы искать
себя и Бога.
Держать в узде и отпускать
хоть ненамного.
И будет скорбный дух парить
над грозной бездной.
И будем мы благодарить
за безвозмездный,
необходимый дар небес —
обычный воздух.
Как хорошо, когда он есть…
…И меркнут звёзды
в былом величии своём…
Есть жизни мера:
«Пока мы дышим, мы живём».
…Dum spiro spero…
Трое суток
Афганистан
А «вертушки», увы, опоздали.
Задержался небесный спецназ.
Высоту мы душманам не сдали.
Зря старались в последний намаз.
Не виню никого. Торопились.
Но враги не давали взлетать.
За «вертушками» «стингеры» вились
диким осам, пожалуй, под стать.
Трое суток над горной дорогой
раскалённое небо кричит.
Нам подмоги… Хотя бы немного.
Только рация подло молчит.
Трое суток… А после затишье.
Как в ущелье страшна тишина!
Кровь стекает раздавленной вишней.
Сохнет коркой за павших вина.
Игрушки
В нашей маленькой однушке
спят усталые игрушки.
Спят машинки и зайчата,
спят еноты и бельчата.
А усталый серый слон
видит сорок первый сон.
Скучно им без наших внуков.
Карантин – такая штука.
Оптимистическое
Сложно…
Но выжить можно.
Ползёт подкожно
напрасный страх.
Утро…
Оно