– Сюрприз, – улыбнулся дед, – придёшь и сама всё увидишь. Но тебе он понравится, – усмехнулся Леший.
– Не понял, – нахмурил брови Коша, – дядя Лёша, кто это «он» ей понравиться должен?
– А ты, милок, много знать будешь – быстрее состаришься. И вообще, неча за каждой юбкой бегать, тогда и беспокоиться не придётся.
– Так положение же, – протянул Касьян жалобно.
А Ярка, как деда услышала, так и засияла вся, предвкушая сладкую месть Кощею: и за разбитые коленки, и за мокрые волосы, и за Василису, и за оскорблённое самолюбие.
Поставила девушка чашку на пол, переплела косу, поправила платье и, на глазах у злого Кощея плавной походкой направилась к выходу, оставляя его в устроенном ею беспорядке.
Не, ну а что? Сам виноват. Нечего было с ведьмой связываться. А коли связался, так о Василисах и думать забудь, если не дурак.
Иван же с невестой своей ой как намучался, натерпелся, пока к родителям не доставил. Он уже и так, и сяк. А она словно забыла, как только что Кощею глазки строила – липнет и липнет, как банный лист: то волосы трогает, то за руки хватает, а то вообще целоваться лезет. Ну что за воспитание?! И ведь не свяжешь по рукам-ногам, всё-таки дочка княжья.
Въехали в город, а там праздник – Василиса вернулась, жива-здорова! Князь с княгиней Ваньке руки целуют, жениться быстрее на Василисе предлагают, пир горой на три дня закатили… А царевич стоит и не знает, как князю отказать – не обидеть. Хорошо, что у Василисина батьки Жар-птицу кто-то спёр, вот Ванюша под шумок-то и сбежал.
Вышел к лесу и думает:
– Я да в девичьем сарафане… Нельзя домой мне, братья как увидят – засмеют. Значит решено – к Ярке в избушку! Ну, вперёд.
Глава 3. Гость
– Ай-яй-яй, опять ветка. Вот Яра, забралась в глушь, и на коне не подъедешь! Тьфу ты…
– Тише, добрый молодец, тише. Что за молодёжь невоспитанная пошла? – проворчал водяной, показываясь над водой, – ходят, кричат, всех лягушек распугали, нет бы дома сидеть…
– Извини, дедушка, – поклонился ему Иван, – не хотел тревожить, только вот в платье по этим зарослям не пройти…
– Так и незачем аки девица рядиться. Уйди с глаз моих, только молча, дружок, молча.
***
А Кощей только принялся разбирать завалы, устроенные Ярой, как дверь в пряничный замок со скрипом отворилась.
– Касьянушка, – промурчал Филимон, – ты петли-то дверные сметанкой смажь, чтоб не скрипели. Заодно и мне мисочку пожертвуешь: кормить котов, ставших жертвой ваших с Ярой отношений – дело благое. Чего вызвал?
– Вот тебе, а не сметанка, – показал кукиш Кощей, – раньше приходить надо было, котяра.
– Попрошу повежливей, – оскорбился до глубины кошачьей души Филька, проходя внутрь, – и хоть молочка-то налей, зря я что ли, травмированный, к тебе спешил?
– Травмированный? – оглянулся Касьян.
– Так