– Одна четвертая унции, – с притворным сожалением сказала я.
– Одна третья!
Скрипнув зубами, я решила не торговаться. Не дай бог кто из коллег зайдет, а мы тут с секретарем с пеной у рта торгуемся.
– Ваша взяла, – недовольно согласилась я.
Лицо моего собеседника осветила такая счастливая улыбка, что мне даже стало неловко. Похоже, ему, как почтальону Печкину, для счастья не хватало всего одной вещи.
Стоимостью половины имения, злорадно напомнил внутренний голос.
– Что вы хотите знать, мисс Бартон? – с готовностью спросил секретарь. В голосе сквозило рвение.
– Где я могу найти мистера Блэка?
– У него сегодня выходной. В свободные дни он редко выходит из своей комнаты в общежитии.
– Отлично. И?
– Второй этаж, угловая комната. Номер сто тринадцать. Если подниметесь по старой лестнице, меньше вероятность, что вас заметят.
Заметят? Ах да, здесь же неприлично ходить в гости к мужчинам.
– Я бы на вашем месте подговорил мальчишку, чтобы он сначала проверил, чист ли путь, – доверительно посоветовал секретарь.
Я покосилась на него с уважением. Вот это я понимаю, стратег в обложке Википедии.
– Благодарю, – сказала я. – Шампунь занесу утром.
– Но…
– Вечером стулья, утром – деньги, – отрезала я.
Секретарь сник, но спорить не стал. Его тоненькие черные усики обвисли, а в глазах появилось выражение ребенка, у которого вырвали из рук красиво запакованный подарок.
– Конечно, я понимаю, мисс Бартон.
– И вот еще что…
– Я никому и ничего не скажу, – понятливо закончил за меня он.
– Да, именно так, – немного уязвленно откликнулась я и зашагала к двери.
Уже на пороге я обернулась и не удержалась от любопытства:
– Откуда вы знаете, что мистер Блэк по выходным дома?
– Мы с ним соседи, – скучающе пояснил секретарь. – Моя комната граничит с его. Каждый раз, когда он начинает мучить скрипку за стенкой, я едва сдерживаюсь от желания застрелиться. К сожалению, по выходным его часто одолевает приступ вдохновения, а меня – мигрени.
А ларчик-то просто открывается.
– Сочувствую, – сказала я и вышла в коридор.
Я не стала искать мальчишку и понадеялась на собственное везение. Крадучись, как кошка, я поднялась по узкой винтовой лестнице на второй этаж мужского крыла и дошла до конца коридора. Нервно оглянувшись по сторонам, я прислушалась к звукам, которые только с натяжкой можно было выдать за мелодичное звучание скрипки. Если бы не знала наверняка, решила бы, что кто-то издевается над кошкой.
Набравшись храбрости, я подняла руку и постучала. Потом еще раз, уже громче. А затем забарабанила со всей дури, забыв о всякой конспирации.
Дверь распахнулась. В проеме показался