Алан Гринспен. Самый влиятельный человек мировой экономики. Себастьян Маллаби

поток легких денег привлекал промоутеров и маклеров. Некоторые ссудо-сберегательные компании в Калифорнии наняли красивых женщин раздавать подарки новым вкладчикам, в результате чего старые сотрудники Гринспена в Fortune заявили, что такие маркетинговые трюки нарушают «образ банковой стабильности»¹³. Барт Литтон, глава эпохальной компании Lytton Financial, символизировал собой атмосферу предприимчивости: во время вечеринок на лужайке у его дома в Лос-Анджелесе он разгуливал с микрофоном, прикрепленным к куртке, – так гости, уставшие от пустых разговоров, могли услышать его слова, грохочущие из развешанных повсюду громкоговорителей¹⁴. («Единственный “изм” для меня – это нарциссизм», – весело сказал Литтон однажды.)¹⁵ Перспектива связать себя с этой колоритной индустрией не смущала 36-летнего Гринспена. Он принял предложение Галена.

      С тех пор Гринспен начал ежемесячно летать в Лос-Анджелес на заседания совета директоров. Он видел, почему многие хотели там жить. Нью-Йорк мог расти только вверх, тогда как в Беверли-Хиллз, где располагалась штаб-квартира Trans-World, жители особняков, окруженных экзотической растительностью, наслаждались средиземноморским климатом¹⁶. Гринспен, как правило, останавливался в Беверли-Хилтоне и находил время для гольфа. Он раскошелился на несколько тысяч долларов, чтобы присоединиться к легендарному загородному клубу Хиллкрест, который считался «ведущим еврейским загородным клубом в Южной Калифорнии»¹⁷. Пожалуй, для человека, который почти отказался пройти обряд бар-мицвы, было странно присоединиться к заведению с подобной характеристикой, но Гринспен, по всей видимости, не возражал. В клуб часто заходил кто-нибудь из голливудских комиков, которые собирались у так называемого «Круглого стола» в углу главной столовой. Там можно было увидеть даже Граучо Маркса, несмотря на его знаменитое высказывание, что он не будет принадлежать ни одному клубу, который примет его в качестве члена.

      В конце 1961 года Гринспен представил очередной документ на ежегодном собрании Американской статистической ассоциации – своего рода продолжение его новаторской статьи 1959 года. Еще более погрузившись в исследование соотношения цен на акции и инвестиций в бизнес, экономист сообщил, что связь между ними даже еще более тесная. Высокие цены на акции предполагали рост инвестиций не только для экономики в целом, но и в конкретных отраслях промышленности. Кроме того, интервал между ростом цен на акции и скачками капитальных затрат был коротким, что говорило о силе их связи, отмеченной Гринспеном. Если ценовые сигналы с финансовых рынков могли так быстро приводить к сдвигам в реальной экономике, несмотря на обширное регулирование финансов, то, следовательно, финансовое дерегулирование способно было сделать передачу импульсов еще более гладкой, так что капитал поступал бы в разные сферы экономики, которые использовали бы его наиболее продуктивно¹⁸. После завершения Гринспеном своей презентации Ноэль, руководитель исследования в брокерской компании с Wall Street Van Alstyne, заявил, что он впечатлен, и попросил Гринспена