Ферран Фламандский (или Португальский, как его еще называли по его происхождению) после уплаты выкупа был вскоре выпущен из тюрьмы. Он принес оммаж новому королю.
– Так все и было? – спросила Бланка у архиепископа, когда бароны покинули зал и с ней осталось только духовенство. – Король и в самом деле продиктовал такое завещание?
– Так это или нет, но ничто не посмеет оспаривать его подлинность, – тонко улыбнулся в ответ Готье Корню.
– Тем более, что все это или почти все было оглашено в присутствии знатных людей королевства, – прибавил бенедиктинец Готье, преданными глазами глядя на архиепископа.
– Мы рады, что воля покойного короля была исполнена, – смиренно молвил Жиро де Вильер и молитвенно сложил руки на груди. – Сам Господь защитил помазанника Своего от происков его врагов.
Герен, старый Герен, верный слуга трона вот уже 46 лет[11], усилил впечатление от сказанного:
– И служит сие, как и мы служим, грешные, к вящей славе Господней, на благо и процветание королевства Французского.
Глава 6. Этапы прошедшего пути
Оставшись одна, Бланка, в сопровождении Бильжо, направилась в свои покои. Войдя, подошла к окну и устремила взгляд вдаль, на правый берег Сены. Перед ней полуразрушенная каменная арка Пипина, родоначальника династии Каролингов, и всегда оживленная улица Сен-Жермен Л’Оссеруа; она тянется от Шатле до Луврской башни. Дальше – сеть маленьких городских улиц, которых почти не видно из-за домов. За ними аббатство Святого Иннокентия с кладбищем, и фонтан, первый в Париже. Левее – рынок Ле Аль. Из начавших сгущаться сумерек взгляд выхватывает позорный столб, за ним, северо-восточнее, часовню Сен-Жак де Л’Опиталь и за ней ворота Сен-Дени. За городской стеной, детищем Филиппа Августа, видны вдалеке колокольня и шпили церквей и башен аббатства Сен-Лазар с его фермой и лечебницей. Это последнее, что может видеть глаз из королевского дворца в Сите, если не считать монастыря бенедиктинок слева, на холме Монмартр, и высоких башен Тампля – справа.
Бланка не смотрела ни влево, ни вправо. Плотно сжав губы и широко раскрыв глаза, застывшая, точно окаменевшая, глядела она прямо перед собой в серую даль, на чернеющие в этой дали башни аббатства. Мысли унесли ее далеко, во времена ее далекого отрочества, когда ей было всего двенадцать лет…
1200 год. Сколько событий произошло тогда! С Франции был снят интердикт: Филипп Август признал наконец Ингеборгу своей женой; затем брак Изабеллы Ангулемской с королем Иоанном, похитившим невесту прямо из-под носа у жениха. Что же еще произошло в этом году?.. Стена! Ограда вокруг Парижа по правому берегу Сены. Ее закончили наконец. А вот и самое главное – брак с принцем Людовиком. Ему исполнилось тогда тринадцать. Как это было?.. Легкая улыбка тронула губы Бланки. Она стала вспоминать…
Инициатива исходила от Алиеноры, бабки юной Бланки. Она прибыла в Кастилию вместе с Гийомом, епископом Лизье; ему надлежало препроводить