– Ниче. – Тот как-то виновато развел руками и сердито сплюнул себе под ноги. – Обшиблись мы, видать, Антип!
– Быть того не може.
Антип легко спрыгнул с коня на землю и сел на придорожный камень. Богатырского телосложения, смуглолицый, с черными, коротко остриженными волосами и длинной черной бородой, он значительно отличался от своего молодого спутника. Нависающий над крупным широким носом высокий с залысиной лоб говорил об упорном нраве своего обладателя.
Черноглазый, большеголовый, скуластый, с плотно сжатыми толстыми губами – все в нем выдавало проницательный ум, мужество и непоколебимую волю. Из-под расстегнутого ворота рубахи видна была могучая грудь. Каблуки тяжелых кожаных сапог он вдавил в придорожную пыль, локтями уперся в колени, а голову опустил на грудь, задумавшись. Горячий ветерок слегка коснулся его влажного от пота лица и пробудил от грез.
Сжав кулаки, Антип с ненавистью посмотрел на телегу, и гримаса разочарования исказила его лицо. Огонь в глазах померк, губы приоткрылись, на суровом лице появилась недобрая улыбка, какая бывает у больных, когда им на глубокую рану кладут бальзам. Он безмолвно смотрел на убитую лошадь, на пустую телегу, и душа его страдала. И вдруг по лицу его словно пробежала молния, он гордо вскинул голову, нахмурился, глаза налились кровью и вперились в одну точку.
Он напряженно смотрел в поверженных выстрелами киргизов таким жутким взглядом, словно хотел испепелить их. Предметом его ярости, конечно же, были не они, а их молодой повелитель. Но добраться до него не хватало сил.
Антип с сожалением посмотрел на свое выходящее из лесочка крохотное войско из десяти человек и тяжело вздохнул. При виде соратников ему как будто стало немного легче.
И все же сердце его никак не могло успокоиться. Хотелось отомстить виновникам его страданий: султану Танбалу и всей его Орде.
– Егор, где она? – спросил он напарника, который подтащил связанного возницу к телеге и привалил его спиною к колесу. – Ты ж казал, што этим обозом повезут?
– Дык я тож так думал! – Егорка несколько секунд оторопело поморгал, после чего пнул носком сапога в бок возницу и, выхватив из-за пояса кинжал, поднес его к горлу несчастного. – Щас мы кыргыза о том обспросим.
Легко полоснув кончиком кинжала по горлу, юноша со злорадством посмотрел на выкатившуюся капельку крови, после чего облизнул пересохшие губы и хриплым голосом спросил:
– По-нашенскому грить могешь, бес косорылый?
– Да, да, да, – закивал тот, прерывисто дыша и дико вращая глазами.
– Про султана свово Танбала што нам поведашь?
– О-о-о… Повелитель молод, но воин великий. Вся степь…
– Заткнись, морда. – Егорка вновь пнул под ребра возницу, а кинжал убрал обратно в ножны. – А ну сказывай, пес шелудивый, чем он щас заниматся?
– К походу готовится. – Отвечая на вопрос, пленник закрыл глаза и, глубоко вздохнув, добавил: – Казаки на землях султана объявились.